— У вас действительно не осталось ни одной ее фотографии?
Как-то в полдень они прогуливались по набережной Сены. В Шатле он думал сесть на метро и доехать до конторы. На бульваре дю Пале они прошли мимо фотоателье. Ей нужно было сделать несколько фотографий для нового паспорта, а он остался ждать ее на улице. Потом она вышла и протянула ему снимки, сказав, что боится потерять их. Приехав в контору, он положил снимки в конверт, но забыл захватить домой. А когда жена исчезла, он заметил, что конверт лежал до сих пор у него на столе среди прочих бумаг.
— Подождите минутку.
Я остался один. Было уже темно. Но, взглянув на часы, я с удивлением обнаружил, что они показывают лишь без четверти шесть. Мне же показалось, что прошло гораздо больше времени.
Снимки лежали в сером конверте, в левом углу которого значилось: «Агентство недвижимости Занетаччи (Франция), рю де ла Пэ, д. 20, Париж I». Один снимок был сделан в фас, а другой в профиль, как в свое время в полицейских префектурах снимали иностранцев. Однако имя и фамилия у нее были вполне французскими — Жаклин Деланк. Я молча разглядывал ее изображение, держа карточки между большим и указательным пальцами. Темные волосы, ясные глаза, правильные черты лица — такие придают шарм даже антропометрическим фотографиям. А эти карточки были весьма похожи на полицейские — такие же застывшие и бездушные.
— Не одолжите ли их на некоторое время? — спросил я.
— Конечно, берите.
Я сунул конверт в карман.
Иногда наступает момент, когда слушать уже необязательно. Этот Жан-Пьер Шуро, что он на самом деле знал о Жаклин Деланк? Да ничего особенного. Они жили вместе около года в квартире на первом этаже в Нейи. Сидели рядом на диване, обедали вдвоем или с друзьями из коммерческого училища и лицея Жан-Батист Сэй. Достаточно ли этого, чтобы разгадать, что происходит в голове у другого?
Я сделал последнее усилие, чтобы задать этот вопрос:
— Она встречалась с кем-нибудь из родных?
— Нет. У нее не было родственников.
Я поднялся. Он остался сидеть. Поглядел на меня встревоженно.
— Пора идти. Поздно уже.
Я улыбнулся ему, но он, похоже, действительно не верил, что я собираюсь уходить.
— Я отзвонюсь вам как можно скорее. Надеюсь, смогу что-нибудь вам сообщить.
Он поднялся, словно лунатик (все время нашего разговора он напоминал сомнамбулу). Мне пришел на ум последний вопрос:
— Она взяла с собой деньги?
— Нет.
— А когда она потом вам звонила, она не намекнула, как и чем живет?
