И Лили в самом деле подошла ко мне, как будто кто подтолкнул ее — подошла совсем близко. Она смотрела на меня все такими же широко распахнутыми глазами; я заметил, что ее губы и подбородок дрожат.
— Ну что вы, миссис Бутл, не плачьте. Ну, пожалуйста.
Она взяла мои руки и положила себе на бедра.
— Обними меня!
Вот теперь я занервничал по-настоящему. Я как-то неловко притянул ее к себе — так обнимают родную тетю, поздравляя с Рождеством Лили поцеловала меня. Все случилось так быстро, что я даже не успел закрыть глаза, заметил только, что ее глаза были закрыты. Губы Лили показались мне мягкими, но сухими — ей бы не помешала гигиеническая помада.
Она открыла глаза.
— Ты… демон!
Я понятия не имел, как к этому отнестись. Вообще-то в школе у нас «демон» означало «крутой, круче некуда». Но Лили имела в виду явно не это. Мы надолго замолчали. Я начал осознавать происшедшее — мой первый поцелуй! — и у меня мелькнула мысль: неплохо бы повторить. На этот раз уже не так быстро. Я потянулся к Лили. Она резко мотнула головой и отскочила — как будто я собирался укусить ее.
— Уходи! Уйди!
— Но я еще не разобрался с деревяшками.
— Оставь их до завтра.
Она повернулась и скрылась в трейлере, хлопнув дверью.
Я шел домой по лугу, окутанному прохладой опустившегося тумана, и от волнения спотыкался. Но к волнению примешивался безудержный восторг — мое первое любовное приключение! Хотя… откуда такая уверенность? Во-первых, под конец Лили порядком рассердилась. Что я сделал не так? Может, надо было проявить больше страсти? Настоять на втором поцелуе? Или вообще не настаивать? Неужели теперь она меня ненавидит?
Чего я не испытывал, так это чувства вины или угрызений совести, связанных с моими религиозными убеждениями, хотя происшедшее вне всяких сомнений подпадало под адюльтер — смертный грех особой пикантности.
Однако занятнее и непонятнее всего было то, что я не почувствовал никакого возбуждения. Даже когда она поцеловала меня. И тем не менее миссис Бутл в плане физической привлекательности запросто дала бы фору тем девицам, которых наш автобус развозил по разным школам и среди которых был не один предмет моих вечных воздыханий.
Лили в противоположность этим дебелым красоткам прямо с обложки альбома Флитвуда Мака была стройной, миниатюрной, в ней было столько обольстительности, происходившей от знаменитой манеры держаться, которой француженок учат с шести лет: ходить с книгой на голове, держать спину и плечи прямо, живот подтягивать, а ягодицы выпячивать назад. Та самая поза при которой брошенный через плечико взгляд растапливает сердце, то самое искусство сделать так, чтобы вид одной только спины уже возбудил в мужчине нескромные фантазии.
