— Угу. Так что взять коньяк в пуху, растворимую сноху? Ну вы хоть адресок магазина укажите. А то припрусь я к Марксу, он бороду почешет и скажет — "Да я и сам без понятия".
— Виктор Сергеевич… На космических зондах ставят пластинки — послания инопланетянам без почтового адреса. А вдруг? Это же шанс человечества. Вдруг попадете в коммунистическое общество?
— Слушайте, — не выдержал Виктор, — да не верю я в эти общества. Уже сколько строили, и одни общества, и другие, и что получалось? Ничего, ни коммунизма, ни социализма, ни рыночного общества, оно, говорят, у нас все время не то… У нас даже кризис не может кончится, у нас демократию двадцать лет строят и все на форумах читаешь, что нет демократии! Все подсовываете выбирать из каких-то измов, будто пришел штаны покупать, а вместо штанов батарейки предлагают и китайский подсвечник, а человеку штаны нужны! Извините, накопилось. Всего доброго.
— Ну что ж, — пожал плечами Ринер, — по крайней мере, честно. Жму вашу руку на прощанье.
Он протягивает ладонь. Что-то царапает кожу руки Виктора у большого пальца — заусенец ногтя, наверное. Ринер еще что-то говорит, его губы шевелятся. Почему не слышно? Больше ничего не слышно…
— Виктор! Просыпайтесь!
"Что? Это сон… Какой глупый сон. Я был снова в своей реальности. Вообще, где я?"
Виктор разлепил веки. Он сидел на том же диване в квартире Инги, накрытый толстым шерстяным пледом, под затылок была аккуратно подложена небольшая подушка.
"Черт! Это я тут до утра проспал!"
— Прости, я, кажется, задремал… вроде бы вино и не было крепким…
Инга рассмеялась.
— Ты что, подумал, что был пьян? Ничуть. Мускат был легче газировки. Это, как тебе сказать… Вот накопилось у человека нервное напряжение, а потом он попал в домашнюю уютную обстановку, и его сразу отпустило. Я не хотела тебя будить, ты был тихий и очень домашний.
— Наверное, я тебя здорово стеснил?
— Напротив. Все было очень хорошо. Я посмотрела кино и разложила кресло. Знаешь, было такое чувство, что с этой осенью пришло что-то хорошее… устоявшееся, чего не хватало. Я поставила чайник. В ванной я поставила в стаканчик одноразовые станки — когда-то брала для одного человека… он сюда уже никогда не придет, а они лежат.
— Ты прекрасный человек, Инга.
— Мне это часто говорили. Мойся, и идем доедать торт.
Так, если меня не ошмонали и подкинули к дверям милиции, то вчерашние опасения насчет клофелина бред и паранойя, подумал Виктор. По крайней мере в своем изначальном виде. Но человека можно усыпить, чтобы просто проверить карманы.
