Поразмышляв над этим фактом, монах пришёл к неожиданному выводу — это остатки аур тех людей, которые касались этих предметов до того. То есть — сделал он вывод — ауры могут оставаться на предметах, как отпечатки пальцев, или же запах — кстати — и запах он тоже ощущал, и после того, как ощущал какой-то из запахов, вкупе с видом остатка ауры, в его мозгу возникал образ этого человека — схематичный, неполный, но образ. Например — вон там несколько часов назад сидел толстый человек с басистым голосом и большими руками, ростом выше Андрея — настоящий великан. А с ним рядом была молодая девушка — ноздри Андрея раздулись, вдыхая её мускусный запах… проститутка — сделал он вывод. Дешёвые вонючие духи, запах нескольких мужчин, смешивающийся с её запахом — монах поморщился — запах порока был настолько очевиден, что воротило с души.
Нет, он был не против этой древнейшей профессии — глупо бороться с тем, что существует тысячелетиями. Однако и умиляться этому явлению не собирался. Его не трогали рассказы о том, как несчастные девушки попадают в сети сутенёров и начинают свою ужасную деятельность, страдая и плача. Он знал многих проституток и услугами многих из них пользовался — от самых дешёвых, тысячерублёвых, до самых дорогих, элитных, подрабатывающих своей ухоженной вагиной в свободное от показов модных платьев и фотографирования в нижнем белье, время. Так вот — многим из них нравилась их работа. Нравилась жизнь, которую они вели. А то, что когда-то это закончится, и закончится, возможно, дурно — об этом они не думали. Ну что же — каждый выбирает свою дорогу в жизни, или, скорее, дорога выбирает его. Они закончат дурной болезнью, или ножом пьяного клиента, а киллер — стрелой… или пулей в лоб. У всякой профессии свои издержки. Вот у него — какая сейчас профессия? Монах? Киллер? Охотник за нечистью? Скорее — всё вместе взятое. Вот только методы, которыми он попытался искоренить Зло оказались совсем негодными, и вместо того, чтобы уменьшать количество Зла в мире, он лишь увеличивал его, и делал это вполне успешно.
Андрею показалось, что кто-то далеко-далеко рассмеялся глумливым, издевательским хохотом, и монах тряхнул головой, отгоняя дурные мысли.
— Что, голова болит? — раздался голос рядом.
Андрей поднял глаза и увидел, что подле его стола стоит хозяйка гостиницы, держа в руках миску с горячими пирогами. Она улыбнулась клиенту и поставив миску на стол, спросила:
— Можно я присяду за твой стол? Не будешь против? Не помешаю?
