Андрей равнодушно пожал плечами:
— Присаживайся. Не помешаешь.
Женщина присела на стул, а монах взял с миски кусок пирога, разломил пополам и откусив от него, посмотрел на женщину. Он ещё раньше отметил для себя, что молодуха была приятна лицом и фигурой — гладко зачёсанные волосы, заплетённые в косу, сарафан, украшенный вышивкой, круглые бёдра, обтянутые тесноватым подолом и красивые руки с небольшими перстеньками. Обручального кольца не было — женщина незамужняя — сразу понял он. И ещё — его нос учуял возбуждение, самка хотела самца — нос Зверя уловил это сразу, как только та оказалась возле столика. Аура женщины была здоровой, и только в одном месте полыхал небольшой красный язычок — что-то с рукой. Монах глянул на левую руку — она была перевязана белой чистой повязкой.
— Порезалась сдуру! Точильщик так наточил ножи, что как булатная сабля режут, а я сдуру и цапнулась за лезвие. Вот теперь хожу, как после битвы. Ты, наверное, удивлён, чего это к тебе баба прилезла, да? — проницательно глядя в глаза, спросила женщина (Шанди сказала: «Она тебя хочет заманить на совокупление, это понятно даже бродячим кошкам! Я чувствую, как она возбуждена»). Я увидела интересного мужчину, решила с ним поговорить. Тут так скучно — одни пьяные рожи, да вот этот сонный телок — Олра кивнула на своего кузена — а я люблю слушать о путешествиях, о том, что делается в других городах и землях, что вообще на свете делается. Особенно, когда мне рассказывает такой симпатичный мужчина — она игриво подмигнула Андрею, а тот с усмешкой подумал про себя: «Внаглую снимает меня! Я снимал женщин, но чтобы меня… впрочем — забыл графиню Баданскую? Да что же это за поветрие такое пошло — бабы начали вешаться мне на шею! Раньше я такого за собой не замечал… новая способность Зверя? Вероятно. Я где-то читал, что оборотни всегда были в чести у женщин, те как будто бы клюют на звериное начало в мужчине, хотят брутального, сильного самца. Как-то определяют в человеке такового, Зверя, и подсознательно желают с ним размножаться, рожать от него такое же брутальное и сильное потомство. Впрочем — это лишь мои умозаключения…»
— Да что там, в других городах? — усмехнулся Андрей — такие же люди, такие же трактиры — один-в-один, ты думаешь, если они живут за тысячу вёрст отсюда, то перестают лгать, воровать, любить и ненавидеть? Всё то же самое. Всё как тогда, когда… — он чуть не сказал — «когда их создал Бог». До сих пор он не мог избавиться от многолетних привычек.
