— Нет, это не тот параграф, который номер, — пробормотала мать. — Я так поняла, это какая-то вещь. И ударение на последний слог — пара-граф. Ты лучше должна знать!
Она так поглядела на Ринку, словно из них двоих именно Рина была взрослой, обязанной объяснить, растолковать и защитить. «Господи, да она же смертельно напугана, как дитя!» — поняла Рина.
— Они хотят не параграф, а аграф! — мрачно сказала девушка. — Ты просто не поняла. Я-то ещё думала, как странно ты сказала про него по телефону.
— Ах, да какое мне дело?! — обиженно взвизгнула мать. — Параграф, аграф! Я даже не знаю, что это такое!
— Это такая старинная заколка в виде брошки, — буркнула Рина. — Бабушкина.
Мать всплеснула руками:
— Так и думала, что это её проклятые тайны! Это она во всём виновата. Это она втянула меня…
— Прекрати! — оборвала её Рина. — Бабушка умерла. А вот если бы ты сидела дома, как и полагается после смерти матери, а не понеслась со своим Лёнчиком чёрт-те куда, ничего бы не случилось!
— Как же — не случилось?! — взвыла Вета. — Да всё равно случилось бы. Не сейчас, так через месяц. Через год. На кой чёрт ей понадобилось ввязываться в какие-то там тайные секты?! Она и меня хотела втянуть. Но я отказалась. Наотрез! И тогда она взялась за тебя. Уж ты-то должна знать, что это за пара-граф или как его называют? Немедленно отдай им эту брошку! Или заколку! Что там ещё было припрятано у Варвары? Всё отдай!
Рина выпрямилась. Что это — истерика? Дикий страх за свою жизнь? Но ведь её не морили голодом, не били. Может, она боится за дочь? Может, наконец, в ней проснулся материнский инстинкт?
Отдать… Перед глазами возникло лицо Доминика. Что он говорил, сейчас не вспомнишь, но суть сводилась к одному — если аграф попадёт в недобрые руки, всему этому миру вообще может прийти конец. Распад Времён… Как у Гамлета: «Распалась связь времён…»
Но мама?! Её держат в подвале. Она напугана. Того и гляди зарыдает от ужаса. И теперь она боится уже за двоих…
Вета схватила дочь за руку и зашептала умоляюще:
— Бабка тебе доверяла. Ты знаешь, где эта брошка! Отдай им! Иначе…
— Что? Они убьют нас?
— Убьют меня? — На лице матери появилось паническое выражение. — Но обо мне речь не шла!
Рина похолодела:
— Значит, речь изначально шла обо мне? Они хотели меня?
— Да при чём тут ты! — завизжала Вета. — Они сказали, что кастрируют Лёнчика!
— Кого? — Ринка чуть не грохнулась на свой топчан. — Твоего любовника?! И это для тебя самая страшная кара?
