— Где мы, мама?
Светлина снова гладит её по голове. Как маленькую.
— Ты можешь встать, доченька? Как ты? Если плохо, то лежи. Я уж и тому рада, что ты пришла в себя.
Голос еле живой. Да её ли это мама, всегда полная оптимизма, готовая сорваться куда угодно? Егоза шебутная, как говаривала бабушка.
Ринка рывком села на кровати. Как страшно, когда твоя мать-экстремалка говорит таким еле живым голосом!
— Что случилось? — выдохнула девушка. — Почему мы тут?
И вдруг вспомнила. Всё и сразу. Звонок мобильника. Голос мамы. Голос похитителя. «Бауманская». Гранатик. Спартаковская улица. Дверь в квартиру. И опять звонок. На этот раз в дверь.
— От звонка до звонка… — проговорила Рина и мрачно уставилась на мать. — Ну, рассказывай, Вета! Как ты докатилась до жизни такой?
Мать тоненько вздохнула и прошептала голоском кающейся Марии Магдалины:
— Я не знаю, доченька… Мы махнули с Лёнчиком в Прагу. Я же тебе говорила. Он сам всё устроил. Он умеет устраивать. Думали, попадём на католическое Рождество. Прикольно же…
Словечко юношеского жаргона впилось в Ринку. Ну, мать-экстремалка! Всё воображает, что ей шестнадцать! А ей, между прочим, скоро пятьдесят будет.
— Так вас что, из Праги похитили? — нетерпеливо спросила дочь.
— Нет. До Праги мы не добрались. Лёнчик сказал, что мы на минуточку заскочим к его приятелю. Тот хотел передать что-то своим друзьям в Старой Праге. А те обещали нас поводить за это по Старому городу. Типа бесплатная экскурсия…
— И как — поводили? — Ринка уже почти понимала, что случится дальше.
— Говорю же, ни в какую Прагу мы не попали! — обиженно произнесла Вета. — Едва мы подъехали к какому-то подмосковному дому, Лёнчик вышел и пропал. А потом меня какой-то ужасный тип выволок из машины. Я от страха даже сознание потеряла. Ведь ужас какой! Не знаю, куда попал Лёнчик, но меня бросили в подвал! — Мама всхлипнула.
У Рины сердце упало. Да она ни разу не видела Вету в плохом настроении. А теперь вдруг всхлип — почти слёзы.
Ринка прикинула — если считать от того числа, когда Вета должна была улететь в Прагу, получалось, она здесь уже три дня.
— Тебя кормили? Били? Как же ты тут в холоде? Что они вообще хотят? — выдала она водопад вопросов.
— Еду дают. И не бьют, — прошептала мать. — И не холодно здесь — вот эта стена отапливается. Только всё время требуют, чтобы я отдала им какой-то параграф.
— Что?! — Ринка вскочила с постели. Оказалось, она лежала вовсе не на постели, а на каком-то грубо сколоченном топчане, куда было брошено старое одеяло. — От тебя требовали, чтобы ты назвала какой-то параграф?!
