— По крайней мере теперь я знаю, что ты обо мне думаешь.
Я распахиваю дверь, бегу по дорожке, толкаю прогнившую калитку и выскакиваю на улицу. Не так-то просто бежать в незашнурованных сапогах, но я стараюсь изо всех сил. Олли пытается меня догнать, но отстает на несколько минут — ему нужно найти ботинки, не изгрызенные Сашей, и поплотнее запахнуть халат. Соседка, миссис Сандха, наблюдает за этой сценой из-за занавески и, кажется, готовится выругать Ола. В любом случае я получаю несколько драгоценных минут форы. Весьма в них нуждаюсь, потому что, честно говоря, бегаю не быстрее престарелой улитки. Если придется бежать долго, то меня скорее всего хватит удар, и это будет счастливое избавление. Дышать становится все труднее, а в бок как будто вонзили нож.
В следующем году я, честное слово, похудею, буду ходить в спортзал вместе с Джеймсом, чтобы сравняться с теми загорелыми — и совершенно одинаковыми на вид — женщинами, которые, точно зомби, работают на тренажерах.
Олли будет локти себе кусать!
Джеймсу, несомненно, тоже понравится.
Заметив 207-й автобус, я мчусь вперед так резво, что у школьного учителя физкультуры глаза бы на лоб полезли. В обычное время я перемещаюсь с такой скоростью, лишь когда хочу попасть в столовую раньше школьников. Одиннадцатиклассники обычно изрядно удивляются, когда видят училку, которая несется как реактивная в сапогах на платформе.
— Кэти! — кричит Олли, показываясь из-за угла. — Подожди! Я не то хотел сказать! Я хотел сказать, что…
Его слова теряются в шуме мотора. Отчасти мне хочется остаться и выслушать, что же он все-таки хотел сказать. Ол вовсе не отличается жестокостью (хотя Кусака, возможно, с этим бы не согласился), и ссориться с ним — последнее дело. С другой стороны, он с потрясающей легкостью предположил, что Джеймс живет со мной лишь из-за сомнительной надежды однажды получить наследство.
И вообще я права. Пора наконец отстоять свои позиции.
Я запрыгиваю в автобус, и дверь с шипением закрывается. С трудом перевожу дух, плюхаюсь на сиденье, и автобус уносит меня в Илинг. Олли добегает до остановки в ту секунду, когда мы отъезжаем.
Он открывает и закрывает рот, словно в немом кино, и я читаю по губам свое имя. Каштановые волосы Олли развеваются на ветру, ноги босы, он даже забыл надеть очки. Интересно, каким чудом он умудрился пробежать несколько кварталов.
— Уходи, — говорю я, и мое дыхание паром оседает на стекле.
Но Олли продолжает бежать рядом с автобусом. В какой-то момент халат распахивается.
