— Вот, вот! Все они и бегали за тобой. И он, и Славик, и…
— Наташка, перестань говорить всякую чушь! — рассердилась Люба.
— Почему, Любочка, чушь? — опять послышалось с кухни вместе с сообщением о полете Севастьянова и Климука.
— А ты их всех, это самое! — не унималась Наталья. — Всем фигушки. А за тихоню за этого взяла и пошла, все и остались ни с чем.
— Боже мой, если б тихоня… — засмеялась Люба.
— Я его все время боюсь, — сказала Наталья.
— Почему?
— Как поглядит прямо, так и мороз по коже. Не представляю, как ты с ним… А вот Зуев подъехал.
С тех пор, как с «Москвича» содрали в Марьиной роще зеркало, Наталья настояла на том, чтобы Зуев ездил в форме. Зинаида Витальевна всегда с восторгом разглядывала флотскую кремовую рубашку, значки и погоны. Но сейчас Зуев был снова в гражданском. Жена встретила его на крыльце, утащила на кухню сетку с лимонами и апельсинами. Через большую комнату он хотел вновь пройти на веранду, но увидел Любу. Она улыбнулась, разглядывая его через зеркало.
— Славик, какой ты красивый, — сказала она и не добавила слово «сегодня». Она чувствовала, что нельзя было без этого слова, но все равно почему-то не произнесла, не добавила этого слова. Зуева словно ошпарило кипятком, сердце его забилось часто и неритмично. Он чуть побледнел и с трудом овладел собой.
— Ты путаешь меня с галстуком, — произнес он и помахал ей одними пальцами. Затем через кухню вышел из дома, прошел к машине и сел за руль, чтобы снова вернуться к себе. Но и за рулем ему не удалось вернуться к себе. Его захватила радостная окрыленность, он не сопротивлялся ощущению счастливой какой-то бесплотности, он вернулся в то самое состояние, что испытывал тогда на катке, и в гондоле колеса, и в лодке в московском парке.
«Не зря даются первые школьные клички, — думая о другом, мысленно произнес он при виде подъехавшего такси. — Мишка вполне оправдывает звание „идущего впереди“».
Бриш выгрузил из багажника большую коробку с каким-то подарком.
— Старик, о чем думаешь? — коробка оказалась довольно тяжелой. — Не бойся, она не взрывается.
Через минуту Бриш уже целовал на кухне руку Зинаиды Витальевны:
— Вы сегодня прекрасно выглядите. А я всегда рад при виде семейных идиллий.
— Что ты говоришь, Миша! Я все глаза выплакала… Гляжу, как Люба с ним мучается, и думаю: Господи, чем он заворожил ее? — Зинаида Витальевна придвинулась и заговорила шепотом: — Он же обманом женился! Без меня, пока я была на гастролях…
