Все актеры «Балаганчика» живут здесь, в Петрограде, у всех дом. А я, как всегда, в невесомости. Я прикреплена корнями только к сцене, к своему месту в программе. Это — точно. Все остальное — зыбко, туманно.
Если деньги есть, иду в ресторан обедать. Здесь, в «Англетере», прекрасная кухня (так говорили) — французская, русская и разная другая. Днем народу мало, но кормят вкусно. Обслуживают только мужчины, и все пожилые или старые, еще прежние петербургские официанты. Знают все тонкости и блюд, и подачи. В ресторане посетителя принимают как долгожданного гостя: усаживают, потчуют, уговаривают, советуют, предлагают. Просто можно любоваться их работой — как в театре.
Если я не спешила на репетиции, то и завтракала в «Англетере». Иногда даже ко мне приходил второй повар, очень важный, молодой еще человек в белейшем колпаке, и приносил мне мое любимое блюдо, какое — я уж теперь не помню, потому что не ела его с тех пор и даже о нем не слыхала.
Вечером другое дело — после театра съезжаются, благоухая «Л’ориганом» Коти, роскошные мужчины и дамы в мехах, в бриллиантах (так и не успела разглядеть эти камни или позавидовать им, как они кончились, — и дамы, и бриллианты). А я про эти камни пела в программе «Балаганчика» частушки:
Шесть каратов есть сполна в серьгах у Феклуши,
И для них теперь она тренирует уши
(писал Н. Эрдман).
И еще:
Как вернулась я из бани,
Приставать я стала к Ване:
— Окати да окати «Л’ориганом» де Коти.
Если денег нет, пойду обедать к Милочке Давидович. Только на обед обязательно будут голубцы. Как ни приду к ним — так голубцы.
Очень хороший человек Милочка Давидович. Она играет на сцене и пишет для программ песенки и маленькие номера. Потом она будет писать все больше, и ее песни военных лет станут петь все солдаты и все певицы. А пока Н. В. Петров зовет ее «Пушкин», и в объявлении на доске репетиций бывает иногда такая приписка от руки: «Николай Васильевич просил, чтобы Пушкин и Рина пришли пораньше».
Однажды был спектакль в Александринке. Петров обещал Давидович оставить ей контрамарку. Вечером она спрашивает на контроле:
— Николай Васильевич оставил место для Давидович?
Смотрели, искали — нет, не оставил. Потом она попросила:
— Посмотрите, пожалуйста, еще раз.
Контролер посмотрел и сказал:
— Тут только один есть пропуск — Пушкину. Это вы?
— Да, это мне. — Давидович получила свой пропуск.
Иногда меня кормит А. Н. Тихонов (Серебров). Это мой старый друг. Он мне кажется глубоким стариком — ему сорок три года. Его друзья — «Серапионовы братья»: М. Зощенко и М. Слонимский. Они добрые, умные, относятся ко мне сердечно, опекают меня, иногда провожают из театра. Никто из нас еще не знает, какие судьбы нас ждут. А пока все работают, печатаются. Бывают победы, бывают и огорчения Я встречаюсь с профессорами Г. и М. Гуковскими, Б. Эйхенбаумом и В. Шкловским. В это время ФЭКСЫ (Козинцев и Трауберг) готовят спектакль «Внешторг на Эйфелевой башне». Я приглашена ими, репетирую, пою:
