И везде сновало множество нищих, которые в поисках подаяния заглядывали даже в окна кареты, так что дону Луису пришлось даже прибегнуть к трости, чтобы отогнать их. Здесь были и негры, которым закон предписывал носить ливреи их хозяев, так что их легко можно было отличить от метисов или мулатов, хотя чертами лица и цветом кожи они могли быть абсолютно похожи. Здесь же были городские женщины, яркие, распущенные, шумные, различных рас и оттенков кожи.
Драгоценные камни сверкали на тульях шляп, простые торговцы украшали свои одежды великолепными жемчужинами. Даже женщины легкого поведения были одеты в шелка и бархат, их платья были украшены золотом, жемчугом и рубинами — несомненно, подарками благородных идальго. Стены общественных зданий были исписаны каракулями, запрещающими нарушение общественного порядка, но половина из них была исписана неприличными словами. Бианка покраснела и отвернулась до тех пор, пока они не проехали мимо.
Немного погодя она увидела толпу негров, которые шумно ссорились между собой. Большая половина была одета в зеленые с золотом ливреи и вооружена короткими шпагами, пиками и кинжалами, в то время как у остальных, носящих золотые с пурпуром цвета, были только палки. Дон Луис вопросительно посмотрел на своего крестника.
— Чернокожие в зеленом, — начал Рикардо, и в его голосе слышалась добродушная радость при виде кровавых беспорядков, — это охранники ректора университета. Изо всех невольников Лимы им единственным разрешено носить оружие. Остальные — слуги вице-короля, которые лишены подобной чести. Они дерутся между собой при каждом удобном случае. Но и те и другие ненавидят негров ректора хуже отравы. Они всегда атакуют их, но негры ректора всегда побеждают. А, вот появился офицер охраны!
Офицер охраны, хорошо вооруженный и в кольчуге сбил с ног несколько ссорящихся негров. На мгновенье они приостановили свалку. С помощью своей длинной пики он погнал с полдюжины негров по улице, где их встретили солдаты охраны, вооруженные мушкетами. Путь для кареты был свободен.
Этим вечером Бианка сидела за столом и прислушивалась к беседе. Во главе стола сидел сам вице-король. Он был в некотором смущении. Недавнее присвоение дону Луису титула графа нарушало весь протокол. Граф Монкловиа знал, как разговаривать со своими подчиненными. Если бы дон Луис был просто знатной особой, он бы разговаривал с ним в непринужденно снисходительной манере, но с графом дель Торо, который был равным с ним по положению, он испытывал затруднения. Дон Луис сухими, полуироничными замечаниями ничем не помогал разрешению создавшейся ситуации. Молчание между двумя мужчинами затянулось.
