Кадис — ах, Кадис! — стремящиеся ввысь белые стены; похожий на мечту, город — жемчужина в море цвета индиго; кучки низких, с плоскими крышами домов и лабиринты улиц.
Покачав головой, Бернардо снова двинулся вперед, борясь с порывами ветра, к тому месту, где сидел юный офицер. Бернардо Диас, обращенный еврей, имел странный вид. Его плечи были такими широкими, как у двух людей среднего роста, вместе взятых, а на руках резко выделялись мускулы. Его грудная клетка была огромной, а ноги были маленькие, тощие и скрюченные. Двенадцать лет на галерах Его Христианнейшего Величества, короля Испании Филиппа Четвертого, в том числе четыре из них у халифа Берберии, сильно отразились на его облике. Теперь, в тридцать девять лет, Бернардо выглядел на пятьдесят.
«Между арабским и христианским кнутом нет никакой разницы», — сухо говорил он.
Он посмотрел на голые мачты «Морского цветка», на которых остался только кливер, и двинулся к своему офицеру.
— У меня есть новости, Кит, — сказал он. — Плохие новости. Среди людей растет недовольство.
Кит пожал плечами.
— Я знаю. Они собираются поднять мятеж?
— Сегодня меньше, чем когда-либо. Мы попали в бурю, и они знают это. Море сейчас достаточно опасно, но в двух милях отсюда лежит лучшая гавань на протяжении двух сотен лиг — хорошо, что они не знают этого.
— Они знают, — в голосе Кита послышались стальные нотки. — Должно быть, они хотят встретить флот из двух дюжин хорошо вооруженных кораблей?
— Разве у французов так много судов? — недоверчиво спросил Бернардо.
— Да. И для них «Морской цветок» — английский корабль. Я уверен, что на борту нет и десяти англичан, но до тех пор, пока им командует Лазарус, это английский корабль. Но даже если мы спустим флаг, ты думаешь, они нам позволят ввести в свою гавань корабль с прокаженным?
— Лазарус! — воскликнул Бернардо, и в его голосе слышалось отвращение. — Он все нам портит! Правда, в Европе существует много лазаретов, где он мог спрятать свою отвратительную физиономию, но здесь, в колониях…
Кит слушал, скрестив руки и пристально вглядываясь в семитское лицо Бернардо. Бернардо, который никогда не любил, когда критиковали его самого, в отношении других не испытывал излишних сантиментов.
— Слушай, Кит, — сказал он упрямо. — Я искренне сочувствую ему из-за того, что на него обрушилось такое страшное несчастье. Но что будет, если он и тебе передаст эту заразу? Тебе, мне или каждому человеку на этом чумном корабле? Кто мы такие, чтобы разделить вместе с ним его месть миру, который отвернулся от него? Он уже старый человек. А если ты станешь капитаном «Морского цветка»…
