В конце концов, доведя себя до полного нервного истощения, Бернар набрал номер Матильды. Результат оказался настолько отрицательным, что об этом не хотелось даже думать: никто не снял трубку ни сразу, ни после. Назавтра он узнал, что за то время, пока они не виделись, Матильду не только выгнали из художественного училища (что не произвело на Бернара ни малейшего впечатления), но, кроме того, она уехала из квартиры, которую снимала, и не оставила адреса ни консьержке, ни своей тетке, на помощь которой Бернар до последнего момента рассчитывал. Так Матильда исчезла для него окончательно.
* * *
Бернар бесцельно бродил по улицам, изредка натыкаясь на прохожих или, от нечего делать, посматривая на витрины магазинов. Раньше он всегда считал разглядывание витрин пустой тратой времени и делал это исключительно за компанию с Матильдой. Теперь времени вдруг стало много и девать его все равно было некуда. Учебу он совсем забросил.
Снова шел дождь. На площади Звезды человек в форме муниципального служащего сметал с тротуара опавшие листья. На углах улиц тихо сидели в павильончиках продавщицы фиалок. Вокруг площади Звезды мчались тысячи автомобилей. Иногда среди них мелькали и мотоциклисты в мокрых плащах-накидках, застегнутых у шеи и на руле. Одиноко и отрешенно высилась Триумфальная арка. На дощатом ограждении земляных работ были в ряд наклеены плакаты с портретом Че Гевары. До невозможности мужественное бородатое лицо кумира французской молодежи показалось Бернару похожим на лицо того официанта, который принес ему сигареты в кафе, где он когда-то обнаружил в очередной раз ушедшую Матильду в компании бродячего поэта. Только официант был заметно полнее (чтобы не сказать толще) и смахивал не на революционера, а на турецкого матроса. Впрочем, не исключено, что в турецкий флот и в революцию идут люди примерно одного типа. И в официанты тоже.
Он тогда принял поэта за сутенера и даже подумывал, не заехать ли ему сразу в глаз без всяких разговоров, но вовремя удержался. Поэт оказался человеком мирным, приятным в общении и ненавязчивым. Он быстро ушел, пообещав написать для Матильды стихотворение. Матильда всегда умела поддержать разговор, она умела общаться и тем привлекала к себе людей не в меньшей степени, чем красотой. Бернар всегда ей в этом немного завидовал.
Он несколько раз заходил в то кафе, подолгу сидел один за столиком и потягивал кальвадос. Он ждал. Пару раз он разговаривал с тем официантом, похожим на матроса или революционера. Тот помнил Мат, но с тех пор она здесь не появлялась. Бернар сидел, глядя в пустоту и ничего не видя перед собой. Иногда он закуривал и почти всегда забывал погасить спичку до тех пор, пока огонь не начинал жечь пальцы. К нему подсаживались женщины, и тогда он выходил из оцепенения, чтобы прогнать их ленивым жестом. Потом он уходил. Матильда так и не появилась.
