Он не разлюбил Матильду. Она оставалась для него незаменимой, обольстительной, прекрасной любовницей. Сознание того, что он обладает ею и может обладать, когда захочет, наполняло его душу самолюбивой гордостью. Но вполне вероятно, что стал он в любви несколько ленив, чуть-чуть равнодушен, слегка безразличен. Его уже не радовали, не трогали, не умиляли ласковые словечки, нежные и забавные имена, эти милые глупые шалости, все эти невинные маленькие украшения любви. Они утратили смысл и вкус, стали для него непонятны и скучны. Он позволял себя любить — и только. В то время он был избалованным и самоуверенным владыкой.
Но так же, как Матильде не пришло бы в голову мерить и взвешивать свою щедрую, безграничную любовь, так и Бернар совсем не замечал перемены в своих отношениях с ней. Ему совершенно искренне казалось, что все идет просто и ровно, как в первые дни. Такова извечная природа мужского эгоизма, совершенно одинакового в разных странах и в различные времена. К тому же постепенность, с которой происходят изменения, делает их до последнего момента совершенно незаметными и оттого неотвратимыми.
Бернар даже не обратил внимания, когда в первый раз его не особо потянуло на свидание. Но потом он совсем немного, так немного, что и сам этого не заметил, начал тяготиться обществом Матильды, а ее причуды стали действовать ему на нервы.
Была у нее маленькая слабость — кормить лошадей на ипподроме. Они нередко посещали скачки и делали небольшие ставки на понравившуюся лошадь. Матильда всегда брала с собой немного сахара.
Кормление лошадей всегда нравилось им обоим. Но вот однажды, когда Матильда по обыкновению подошла к лошади, забава эта вдруг показалась Бернару детской и вообще из рук вон глупой. А то и неприличной.
— Матильда, сейчас же прекрати! Лошадь может укусить.
Она быстро, удивленно взглянула на Бернара и бросила сахар.
— Хорошо, дорогой. Ты прав. Я не буду больше.
Их отдаление, начавшееся с мелочей, с неумолимостью, доводящей самого Бернара до отчаяния, все ширилось, пока не превратилось в пропасть.
Чего Арлетт терпеть не могла, так это магазинов. Что за радость — бродить по пустому и чистому, как операционная, супермаркету среди идиотских упаковок и делать вид, что тебе это жутко интересно!
Поэтому покупками продуктов занимался в основном Бернар. О, он это дело любил. Что-что, а насчет купить поесть и, особенно, приготовить что-нибудь вкусное — это были для Бернара едва ли не любимые занятия. Он был способен битый час выбирать сорт сыра, соус или десертное вино, относясь к этому делу с достойной его долей ответственности.
