- Нате, нате, ср…те мне на голову! А может, тебе, сынок, в фуражку удобней пос…ть?
Это было впечатляюще!
Однажды, помню, он применил другую аллегорию: еще на первом курсе кто-то набросал газет, пардон, в унитаз и тот, ясное дело, забило. Построив курс, начальник вышел перед строем, вызвал самого мелкого и худого из нас, поставил его спиной к строю и, встав рядом с ним, а был он мужчиной очень внушительных размеров, требовательно спросил:
- У кого ж….па больше?
- У вас, товарищ майор, - подобострастно загудел строй.
- А вот мне - трамвайного билета хватает! - победоносно закончил товарищ майор.
Следующее более яркое впечатление от флотского пьянства я получил уже во время стажировки на Камчатской флотилии подводных лодок после окончания пятого курса. Там господа офицеры пили спирт, причем постоянно. Некоторые пробовали его разводить по минимуму, а большинство же просто предпочитало не портить хороший продукт водой. Самое сильное потрясение вызывал у меня один старший лейтенант, который раз в день приходил к доктору в амбулаторию и говорил: Док, плесни немного. Доктор наливал ему граненый стакан спирта, и тот задумчиво выпивал его, глядя в зеркало, делал выдох, и, лучезарно улыбаясь, говорил: Ну, пойду, послужу Родине. Когда позже мой сослуживец по экспедиции старший лейтенант Саша Толкачев проделывал то же самое, я уже не так сильно поражался, но тогда, в первый раз, такие человеческие способности меня ошеломили. Остальная часть офицеров современного атомохода, способного уничтожить одним залпом половину Соединенных Штатов, тоже к вечеру была в самом приподнятом настроении. Они объясняли, что это просто для защиты от радиации атомного реактора.
Когда я пришел на научное судно «Полюс», я был уверен, что уж здесь-то пьянства нет, все офицеры интеллигенты, водку не пьют, а пьют коньяк с лимоном по праздникам. Я жестоко ошибался. В первый же день старпом доброжелательно сказал: Ну что, доктор, надо бы прописаться. Я уже знал, что это означает организацию небольшой пьянки для офицеров экипажа, в котором мне предстояло служить. Я, боясь обидеть своих новых товарищей чем-либо низменным, купил коньяк, шампанское и пригласил всех к себе в каюту. Они с интересом посмотрели на поставленную выпивку, быстро ее выпили и потрясли мою юную душу словами: Ну, давай, док, неси шило. Шилом в Вооруженных Силах называют спирт. Есть, кстати, байка, что Тур Хейердал искал доктора для очередного плавания и в одном НИИ, куда он был приглашен на встречу с сотрудниками, он увидел идущего с огромной осторожностью молодого капитана медицинской службы в обнимку с пятилитровой бутылью, в которой плескалась прозрачная жидкость. Великий путешественник остановил его и спросил через переводчика о том, что это тот несет. Удивленный таким глупым вопросом доктор по имени Юрий Сенкевич ответил кратко: Шило. Когда Хейердалу перевели оба значения слова, он пришел в необычный для холодного норвежца восторг и заявил, что именно такого врача-юмориста он и искал для своего путешествия, хотя Сенкевич, говорят, не обладал каким-то повышенным чувством юмора. Так шило вывело в люди скромного выпускника нашей Военно-медицинской академии.
