Все дозволено | страница 13
Эд был рядом, держа наготове "манжетки". Я отпустил поддевку, выкрутил руки Лэмбета назад, Эд защелкнул наручники и открыл заднюю дверцу "форда".
Я подводил Лэмбета к дверце, чтобы впихнуть его в машину, когда кто-то похлопал меня по локтю и женский голос произнес:
- Офицер!
Я оглянулся и увидел пожилую женщину-туристку в красно-белом цветастом платье и с соломенной сумочкой. Вид у нее был сердитый.
- Вы абсолютно уверены, что было необходимо прибегать к насилию? - спросила она.
Друзья Лэмбета могли появиться в любую минуту.
- Не знаю, леди, - ответил я. - Я иначе не умею.
Затем я пинком усадил Лэмбета в машину и последовал за ним. Эд закрыл за мной дверцу и сел за руль. Мы отъехали в тот момент, когда дверь кафе распахнулась и начали выбегать люди.
Лэмбет скорчился на правой стороне заднего сиденья, словно побитый пес. Я усадил его как следует. Он выглядел ошарашенным и что-то бормотал, но я не мог разобрать, что.
- Том! - произнес Эд. - Похоже, в твоем досье появится еще одна жалоба.
Я посмотрел на него: он показывал в зеркало заднего вида - там, очевидно, что-то происходило.
- Почему? - спросил я.
- Она записывает номер нашей машины.
- А я скажу, что виноват ты.
Эд хмыкнул, мы свернули за угол и направились в город.
Когда проехали пару кварталов, Лэмбет вдруг сказал:
- У меня болят руки, приятель.
Я внимательно посмотрел на него. Он пришел в себя и теперь явно мыслил логично. Простуда так быстро не проходит.
- Не суй в них иголки, - посоветовал я.
- При таких наручниках, приятель, - возразил он, - мне и дыхнуть больно.
- Извини, - сказал я.
- Может быть, снимете?
- В участке.
- Если я дам слово чести, что не попытаюсь...
Я рассмеялся ему в лицо:
- Забудь об этом.
Он злобно глянул на меня, а потом печально улыбнулся.
- Правильно. Ни у кого здесь нет больше чести, правда?
- Судя по тому, как я искал ее в последний раз, нет.
Секунд тридцать или около того он извивался и наконец нашел более удобное положение: перестал двигаться, вздохнул успокоенно и стал смотреть на город, проносящийся за окнами.
Я тоже успокоился, но не очень. Мы ехали без сирены и мигалки в зеленой машине без опознавательных знаков и поэтому двигались в общем потоке. Если нет особой причины поднимать шум, этого лучше не делать. Однако нам регулярно приходилось останавливаться у светофоров, и я не хотел, чтобы Лэмбет внезапно решил выпрыгнуть из машины и сбежать в наручниках Эда. Дверь была заперта, арестованный казался спокойным, но тем не менее я не ослаблял внимания.