И вот Тамара - здесь... Одна из гипотез, идей прошлого, стала фактом! И самое мерзкое, что кто-то из наших уже испробовал ее! Ведь не зря Тамара попала сюда уже с переводчиком и вообще попала... Я не могу воспринимать ее, иначе как игрушку чего-то или кого-то более могущественного. Но с силой, стоящей ее за появлением в нашем мире, станут разбираться Крылатые...
Кажется, я понимаю, почему Эш и большинство сотрудников их ненавидит. Они отнимают у нас возможность приобщиться к чему-либо выдающемуся, великому. Странно, я ведь всегда считал, что роль исполнителя подходит мне лучше всего... Может, и вправду книги виноваты?..
Тот тип, пришедший за Тамарой, был угрюм и важен, рослый, светловолосый, с квадратной челюстью и небольшим арсеналом холодного оружия. Удивляюсь, как он не звякал при каждом шаге. Я смотрел за ней по-прежнему, через камеры, и в какой-то момент показалось, что она об этом догадалась - взглянула прямо, серьезно и с чуть заметной обидой. Она не спрашивала о людях, доставивших ее из вампирского квартала.
Ее не должны судить. Не станут.
Вместо этого - займутся проблемами перехода. Когда мы попросим выделить Шестерке некроманта, придется объяснить, зачем он нужен. И тогда, вполне вероятно, мы навсегда распрощаемся с этим делом. Потому как они и сами смогут все выяснить. С нашей подачи, но об этом никто не вспомнит.
Я вот смотрю на Тамару и говорю снова. Возможно, чувствую родство, не знаю. Она ведь тоже умерла, что бы ни говорила Лин. Можно сказать, девочка мертва наполовину - в другом мире. Так что мы похожи. И все равно я не покажусь ей на глаза, не хочу напугать.
...А вот к деду стоит сходить. Он не испугается. Давно заметил, что к родным мы обращаемся чаще тогда, когда что-то внутри нас рушится.
Конец записи.
Лиос, похоже, возненавидел всю нашу самодеятельность. Его можно понять, конечно, и уважение к нему не убавилось нисколько, но, отпрашиваясь на день, я был близок к тому, чтобы послать почтенного начальника к демонам. Помогло честное признание в том, что я позорно долго не навещал деда.
Я доехал почти до центра, мимо голых чахлых деревьев, высаженных лет пять назад в рамках программы озеленения столицы, оставил машину во дворе и дальше пошел пешком. Дед не любил, когда я приезжал на машине. На старости лет он хотел видеть вокруг себя только "естественные", как он говорил, вещи... И при этом жил недалеко от центра города, в квартале, наполовину принадлежавшем предприятиям социальной опеки. Соседство с домом престарелых его не угнетало, скорее наоборот - ежедневно копаясь в своих грядках, часто (часто без надобности) подстригая кусты вокруг маленького домика, он ощущал некоторое превосходство над соседями.
