— Уже пару лет. Переехал сюда после второго развода. И одновременно уволился с работы в департаменте. Решил, что мне нужна смена обстановки.
— Сожалею, что тебе пришлось пройти через развод, — тихо сказала Грейс.
— Ну, в общем, это была не такая уж большая неожиданность.
— Ты сильно любил?
— То, что я испытывал к Трейси — что бы это ни было, — умерло, когда я обнаружил ее в постели со своим напарником.
— Забавно: стоит человеку узнать, что тот, кому он доверял, предал его, и отношениям приходит конец.
— Побывала в такой же ситуации? — спросил Лютер.
— Да.
— Бывший муж?
— Нет. Мы были не женаты.
Великий Боже, что она творит? Несмотря на измененные имя и фамилию, объяснять ее сложную связь с Мартином Крокером не только трудно, но и крайне опасно. Она хранила свои тайны большую часть жизни. Она стала в этом профессионалом. Но сейчас она ведет себя беспечно — видимо, действует присутствие Лютера и теплая южная ночь.
— Дар чтения ауры в твоей семье передается по наследству? — спросила Грейс.
— Время от времени. Мой дед имел сильный дар. Он рассказывал, что у моего отца был мощный дар стратега, а у мамы — дар к дизайну и подбору расцветок, правда, среднего уровня.
— Парапсихологический дар как таковой является сильной генетической чертой, а вот характер дара часто предсказать трудно. Дед рассказывал тебе о твоих родителях?
— Мои предки погибли в автомобильной аварии, в них влетел пьяный водитель. Я тогда был младенцем. Так что я не знал их. Меня воспитал дед.
— Он жив? — спросила Грейс.
— Нет. Умер через год после того, как я, окончив школу, записался в армию.
Грейс сказала себе, что вот здесь можно остановиться, но справиться с собой не смогла.
— А у тебя еще есть родственники?
— Может, где-то есть дальние кузены. — Голос Лютера звучал равнодушно. — Если они и существуют, они ни разу не удосужились объявиться после гибели родителей.
— Другими словами, их нет?
— У меня есть парочка близких друзей на Оаху. Они владеют рестораном, в котором я и работаю барменом. А у тебя?
— Мама умерла, когда мне было тринадцать. От какой-то редкой инфекции.
— Сурово, — сказал Лютер.
— Да, было сурово.
— А твой отец?
— Я его никогда не знала. — Она придала голосу нейтральные интонации. — Когда мама решила родить ребенка, она отправилась в клинику, где имелся банк спермы.
— О, черт, — тихо произнес Лютер.
Грейс едва не улыбнулась. Этими двумя короткими словами Лютер в самой красноречивой форме дал ей понять, что ему все ясно.
