— Звучит утешительно. Я уж думала, мы всю жизнь будем питаться жареной рыбой и бататом. А что, здесь рядом есть деревня?
Нил кивнул:
— Деревня, в которой люди потеряли надежду. — Глядя на море, он медленно проговорил: — Даже в старые времена, насколько я понимаю, их благосостояние было очень ненадежным. Дело в том, что работники на сахарных плантациях заняты не более двух-трех месяцев в году. В лучшем случае с декабря по февраль, когда нужно убирать урожай. Потом поля выравнивают, накрывают толстым слоем какого-нибудь хлама, чтобы уберечь корни от солнца, а затем, когда начинается сезон дождей, тростник сам вырастает до гигантских размеров всего за пару недель. Потом он, не требуя ухода, растет до тех пор, пока придет время собирать его. Так что здесь не слишком актуальна идея экономии затрат труда. Скорее наоборот, вопрос в том, как найти работу для максимального числа людей. Мне самому постоянно приходится задумываться над этим. — Он прервал свою речь решительным жестом. — Впрочем, вам это, должно быть, малоинтересно. Но вы вскоре поймете: толпы слуг, садовников, рабочих и прочая расточительная роскошь в таком поместье, как ваше, — неплохой шанс для обитателей соседних деревень иметь хоть какой-то заработок в течение всего года.
Он поднялся и собрал свои инструменты. Когда Нил взглянул на Кэти, она почувствовала, что он едва сдерживается от ярости.
— Взгляните вокруг себя! Джунгли скоро поглотят это поместье. Последние поколения жителей деревни росли без надежды на будущее. Они разводят домашнюю птицу, рыбачат. Кое-кого из них я стараюсь обеспечить работой в своем поместье… Ужасно видеть людей, которые живут, ни на что не надеясь… — Его голос дрогнул. Нил быстро отвернулся и пошел прочь не оборачиваясь, даже не махнув ей рукой на прощание.
Мальчик-слуга выполол все сорняки. Мануэль подбежал к дому и включил кран.
— Вода течет! — с нескрываемым восторгом закричал он.
Но сейчас Кэти не могла разделить его воодушевление. Все краски дня померкли для нее с уходом Нила.
Во второй половине дня Кэти осмотрела заросший парк и опустошенные земли имения. Нил прав — плантации сахарного тростника покрылись дикими зарослями, кокосовые рощи погибали в неравной борьбе с зарослями колючек, кустами акаций, кактусами и тамариндом. В глубине имения Кэти обнаружила заброшенное деревянное здание. Ей сказали, что когда-то это был завод по производству сахара. Сюда на тяжелых повозках, запряженных быками, привозили собранный тростник, а потом перемалывали его на огромных жерновах. Эти жернова, уже изрядно проржавевшие, — единственное, что осталось ей в наследство от фабрики дяди.
