– А где вы жили? – уже с любопытством спросила Инесса. Сейчас выяснится, что у них куча общих знакомых, так уже не раз бывало.
– Сначала на Лиговке, незадолго до войны переехали в район Литейного. Нет, это далеко.
– Вы кончили институт связи?
– Электротехнический. И тут не совпало.
Вот, значит, как. Ленинградец. Жена – Вера. Видимо, соученица. Прежде Инесса рисовала себе его жену забитой женщиной, муж которой понятия не имеет о том, откуда появляется в доме еда, как опять становятся чистыми его сорочки, и знать не знает, сколько стоит тринадцатикопеечный батон. Скорей всего, ошиблась. Между бывшими соучениками невозможны такие отношения. Или почти невозможны. Была перед Инессой некая плоскость – Юрий Евгеньевич Токарев. Плоскость начинает приобретать объемность.
–...Последний курс я кончил после войны, – услышала Инесса.
– Были на фронте?
– Да. До Будапешта дошел. Андрей до Будапешта не дошел.
– Моего мужа ранили в Карпатах, когда их части двигались к Будапешту, – сообщила она, сразу же сама удивившись – зачем. И он, кажется, удивился: что у нее есть муж. Или не понял, зачем она о нем упоминает.
– Сестренка моя погибла в Ленинграде в сорок втором, во время артобстрела, – сказал он погодя.
– А у меня мама умерла здесь. От голода.
– Вот как?.. То-то я смотрю – как вы быстро в Ленинград собрались. Тоже, значит, родной город? – Наверно, и он ее по-новому начинает видеть.
– Еще бы не собраться! Я не была здесь с сорокового года. Представляете?
На улицах уже зажгли фонари. Влажный октябрьский ветер задувал за воротники. Трамваи, троллейбусы и автобусы были переполнены донельзя.
Они прошли пешком одну остановку, и другую, и третью.
Токарев спросил:
– Какие у вас планы на сегодняшний вечер?
– Добраться скорей до гостиницы и отдыхать, – сказала Инесса. – Вчера бурно встретилась со школьными друзьями, и сегодня день был нелегкий. И надо позвонить домой. – Она поежилась от холода. – И еще хорошо бы поймать такси.
– А что, если нам вместе отправиться к моим старикам? – неожиданно предложил он.
– Прямо так и отправиться? – Предложение показалось совсем неуместным. – Вы же сами с ними еще не повидались, вам поговорить семейно надо, и вдруг – я?
– Семейно поговорить мы еще успеем, – сказал Токарев. – А они будут рады. Они всегда радуются новым людям – в одинокой своей пенсионной жизни. Поехали, а? – И, заметив, что она заколебалась, еще просительнее повторил: – Поехали!..
Тут прямо на них надвинулся зеленый огонек такси, и Токарев остановил его, открыл дверцу. И Инесса полезла в машину.
