— Ты что-нибудь вспомнил, Тит? — спросил я.
— Нет, — отозвался он, не спуская глаз с хозяина. — Кажется, так будет лучше.
— Представление давали на следующий день. Пьесу «Папп-либертин» мы играли до этого много раз, и Папп не изменил в своей роли ни одного слова. Но у него появились какие-то новые повадки. Он иначе двигался на помосте, по-другому качал головой. Когда по ходу действия ему давали асс, он как-то по-особому пробовал его на зуб. Я бы счел эти изменения случайными, если б не публика. Она ревела от восторга. Я терялся в догадках, но не мог понять, что вызывает у зрителей такой смех. Это делало мою игру скованной. Заметив мое замешательство, Папп шепнул: «Хозяин вчерашней харчевни».
— За болтовней мы и Рим пропустим! — послышался ворчливый голос Буккона.
Андриск поднял голову. Да, это Рим. Но он его не узнавал. Тогда он был слишком потрясен, чтобы всматриваться в город, оскорбивший и унизивший его.
Теперь он жаждал встречи с Римом, как мечтает о схватке с ненавистным противником.
Андриск хлестнул мулов, и фургон рванулся вперед.
— Держи правей! — крикнул Макк.
— Свернуть с дороги? — удивился Андриск, останавливая мулов. — Но ведь Рим впереди.
Макк догнал повозку и, положив руку на плечо юноши, сказал:
— Дорога для тех, кого ждет Рим, а нас ждет вот тот пустырь.
— Ты хочешь сказать, что мы будем играть на пустыре? — Андриск остановил мулов. — Не для них ли? — Вскинув голову, он указал подбородком на стаю ворон, с карканьем пролетавшую над дорогой.
— Нет! — ответил актер с улыбкой. — Стоит нам сколотить помост, как тотчас появятся зрители.
— А почему бы нам не сделать этого в Риме? — не унимался Андриск.
— Да потому, — ответил Макк, почесывая затылок, — что нам, актерам, в Рим нет дороги. Мы, как Ганнибал, разобьем лагерь у ворот.
— Театр у ворот! Театр у ворот! — со смехом подхватил Буккон. — Вот и тема для нашей новой ателланы[27]. Но постой, — проговорил он озабоченно. — Взгляни налево. Нас кто-то опередил.
— Ты прав. Там идет представление. Но Рим велик, и зрителей хватит на всех. Эй, Доссен! Вставай!
— О, боги! — проворчал Доссен. — Ты всегда прерываешь мой сон на самом интересном месте. Еще немного, и у нас была бы новая ателлана.
— Сыграем старую, — засмеялся Макк. — Папаша Харон нас еще не подводил.
Он взял мула за уздцы и потащил его к мостику, переброшенному через канаву. Колеса задребезжали по бревнам.
Макк оказался прав. Едва они вбили колья и положили доски, неведомо откуда появилось несколько зрителей. Когда же актеры вошли в фургон, чтобы надеть маски, перед помостом уже сидело человек тридцать. Во время обращения к публике, которое всегда произносил Макк, зрители все подходили и подходили, и вскоре весь пустырь заполнила толпа.
