Прихрамывая, полковник бросился навстречу сыну.
–?Черт знает, что за погода! – пробурчал тот, входя в переднюю, очищая сапоги о порог, стаскивая резиновый плащ и водружая его на вешалку.– Ну, здравствуй, отец! Ты вроде в порядке, как я погляжу. Мать – тоже, так ведь?
–?Всё как обычно. А ты? Здоров ли? Как поохотился?
–?Поохотился великолепно, доложу я тебе. Здоровье железное, только вот эта чертова мигрень... Которая мне и теперь покою не дает. Схожу поздороваюсь с матерью да пойду к себе в комнату – она, надеюсь, готова. Вели, чтобы Амансиу принес мне чайник кипятку и немного горчицы – ноги себе попарю.
–?Ты же наверняка не ужинал. Да и обедал ли? Съешь чего-нибудь – тебе и полегчает.
–?Какое там! У меня же голова раскалывается.
–?Жаль! А мы с Ленитой ждали тебя к ужину...
–?С Ленитой? Кто такая Ленита?
–?Внучка моего старинного друга Куньи Матозу, дочь моего ученика, доктора Лопеса Матозу, который умер вскоре после твоего отъезда в Паранапанему. Я тебе писал об этом. Ты что, не получил письма?
–?Получил. Лопеса Матозу я хорошо помню. Так значит, его дочь здесь?
–?Здесь, бедняжка. Невмоготу ей оставаться в городе, сильно горюет она по отцу. Поди сюда, Ленита, познакомься с моим сыном. Его зовут Мануэл Барбоза.
Ленита вышла из гостиной, подошла к прибывшему и приветствовала его кивком головы.
Тот снял намокшую шляпу и тоже приветствовал ее.
–?К вашим услугам, досточтимая сеньора. Извините, что не подаю вам руки: я с головы до ног перепачкался глиной.
Мануэл Барбоза оказался довольно высоким, худощавым мужчиной. Мокрая одежда прилипла к его телу, обрисовывая угловатые очертания. С его длинных, грязных, ниспадающих на лоб и закрывающих уши волос стекала вода. Всклокоченная борода с проседью придавала ему диковатый, почти свирепый вид. Из-за мигрени его смугловатое лицо было бледным и землистым. Он часто моргал – свет явно резал ему глаза. Его набрякшие веки дрожали, а от уголков глаз разбегались «гусиные лапки».
Ленита, до крайности разочарованная, разглядывала его со скорбным любопытством.
–?Сеньора,– продолжал приезжий,– очень сожалею, что вы изволили ожидать меня к ужину, но злополучная мигрень лишает меня возможности насладиться вашим обществом. Позвольте мне удалиться.
И он тяжелой поступью отправился в свою комнату, звеня шпорами и оставляя на паркете мокрые следы грязных сапог. Полковник последовал за ним.
Ленита ушла к себе в спальню, со стуком затворила окна и раздраженно сказала зашедшему к ней позже полковнику, что ужинать не станет, как тот ни уговаривал ее отведать хоть крылышко цыпленка, ломтик ветчины или, на худой конец, какой-нибудь десерт.
