; а потом, по горло сытый Индией, поехал в Англию писать книгу.
Прошло пять лет: они с Клариссой были женаты, у них родился сын Зафар, роман был окончен и даже издан. На одной из встреч, где он читал отрывки из книги, индийская женщина встала и сказала: «Спасибо вам, мистер Рушди, за то, что вы рассказали про мою жизнь». У него комок подступил к горлу. На следующей встрече к нему обратилась другая индийская женщина: «Мистер Рушди, я прочитала ваш роман „Дети полуночи“. Он очень длинный, но это не страшно, я все равно дочитала его до конца. И теперь хочу вас спросить: а что вы, по большому счету, хотели им сказать?» Журналист из Гоа посетовал: «Вам повезло, вы быстрее дописали», — и показал машинопись своего романа про мальчика, родившегося в Гоа в ту же полночь, что и Салим Синай. В «Нью-Йорк таймс бук ревью» написали, что в романе «целый континент обрел, похоже, свой голос», на что множество литературных голосов Южной Азии на несметном числе языков отозвались эхом: «Да неужели?» И еще случилось много всего такого, о чем он и мечтать не смел: пришли премии, первые места в списках бестселлеров и, вообще говоря, популярность. Индия сердечно приняла его книгу и признала своим писателем, вернула себе точно так же, как он надеялся вернуть себе эту страну — лучшей награды не могло присудить ни одно жюри ни одной премии. Опустившись до самого дна, он все-таки отыскал волшебную дверь, выход к сияющим вершинам. Он снова окажется на этом дне после провозглашенной Хомейни фетвы, но и тогда найдет в себе силы не сдаться, ни в чем не изменить своему «я».
После Индии он вернулся к работе копирайтера, выговорив себе сначала у «Огилви», а потом и у другого агентства, «Эйер Баркер Хегеманн», двух-трехдневную рабочую неделю, что оставляло ему четыре или пять дней для написания книги, будущих «Детей полуночи». Когда роман был опубликован, он решил, что пришло время окончательно расстаться с этой весьма доходной работой. У него на тот момент был маленький ребенок, а уход из рекламного бизнеса сулил немалые денежные затруднения, но для творчества настоятельно требовалась свобода. Он посоветовался с Клариссой. «Нам придется приготовиться к бедности», — сказал он ей. «Хорошо, — уверенно ответила она. — Разумеется, увольняйся». Совершенно неожиданный для них обоих коммерческий успех «Детей полуночи» явился наградой их общей решимости — решимости шагнуть в неизвестность, не цепляться за гарантированный службой доход.
