Здесь, в Таранивке, Екатерина Павловна родилась, сюда возвратилась учительницей, здесь прошла её молодость. Много лет она учила детей в этой деревянной и уютной школе. В родной Таранивке она впервые встретила нездешнего молодого учителя Петра Сидоровича. Тот приехал к ним откуда-то из таврических степей. Потом сыграли шумную свадьбу, на которой гуляло полсела.
Хорошо жили они с Петром Сидоровичем, примером служили всем учителям, славно жили. Что там говорить! Сыновей вырастили, учиться обоих послали в Ленинград на геологов… А перед войной младший, Игорь, лётчиком стал. Добровольно. Писал родителям: пошёл в училище военное, потому что запахло порохом в Европе, пошёл, потому что быть командиром Красной Армии — это большая честь… Какие хорошие песни пели про лётчиков:
В далёкий край товарищ улетает,
Родные ветры вслед за ним летят:
Любимый город в синей дымке тает,
Знакомый дом, зелёный сад и нежный взгляд.
Знали люди — тревожно в мире, чувствовали люди — не миновать войны. Но когда она начнётся — через десять, пятнадцать лет? Поэтому жили в тревоге, но никто не думал, что вот так неожиданно зазвучат, как набат, слова:
«Внимание, внимание! Говорят все радиостанции Советского Союза!»
А за год до этой тревожной передачи пришла в семью учительницы повестка из военкомата. Не очень взволновала она. Так бывало и раньше — вызывали Петра Сидоровича, политработника, на военную переподготовку. Возвращался Пётр Сидорович всегда похудевший, загорелый, пропахший дымом костров, но сильный, помолодевший.
На этот раз муж долго сидел за столом, подперев рукой подбородок. К борщу и не притронулся.
— Что-то рано в этом году призвали…
— Наверное, так надо, — старалась успокоить му-жа Екатерина Павловна. Она подошла к нему, седеющий чуб взъерошила.
В другой раз ответил бы своей жене шутливо:
— Иду на переподготовку лейтенантом, а вернусь, гляди, капитаном. К капитанше вернусь.
Но теперь что-то не шутилось. Молча гладил худенькие плечи жены, говорил, растягивая слова, будто взвешивал их или пересеивал на невидимых ситах и решётах:
— Правду говоришь. Не надо было б, дали бы закончить учебный год… Знают же — учитель… А так, видать, очень нужен им твой Пётр.
— Потому что мой Пётр умный. А ум всегда нужен.
А когда вскинул на плечи рюкзак, обнял он её, заглянул в глаза:
— В случае чего аттестат пришлю.
— Что ты говоришь? На какой случай? Какой аттестат?
— Конечно, денежный. Так говорят в армии.
— Ты такое скажешь…
