— Знамя! — выкрикнул Крутько.
Яремченко стряхнул солому с яркого шелка.
— Наше знамя! — узнали окруженцы. — Наше…
Яремченко ласково, почтительно расправил знамя, затем осторожно свернул его и спрятал под кожух, застегнулся на все пуговицы.
— Ну, братцы, поздравляю! Честь ваша сбережена!.. А теперь поможем Швыдаку!
Но помогать не пришлось. В это время на дорогу вышли партизаны, преследовавшие Мыколая и Кирилла, — запыхавшиеся и злые. На чём свет стоит они ругали полицаев, сумевших змеями уползти в чащи, скрыться в них.
— Никуда предатели от нас не денутся, — спокойно произнёс Яремченко, и Швыдак удивился: говоря такое, комиссар улыбался. — Зато есть радость для тебя, Михаил…
Комиссар расстегнул кожух и вытащил знамя.
— Наше! Ей-богу, наше! — Лейтенант схватил алое полотнище, будто боялся, что оно снова исчезнет. — Родное наше! Вот… Номер полка, название. Всё как было… Чего же вы молчите?
Комиссар улыбчиво смотрел на него:
— Разве же за тобой успеешь? Как из пулемёта…
— Жаль, что мы не смогли спасти своего товарища, но всё равно считаю, что операцию провели успешно! — отчеканил Швыдак. И к Яремченко: — Так вы его… мне…
— Бери, Михаил, бери, — вздохнул Яремченко.
И его вздох так поняли: есть знамя — родится снова полк. И пойдёт этот полк из лесов, из партизанского братства, вольётся в регулярные войска. Жаль отпускать таких бойцов, как Швыдак. Верной солдатской дружбой побратались они в лесах.
— Ничего, Антон Степанович, будем живы — встретимся! — влажными глазами глянул Михаил на комиссара.
— Понимаю: есть знамя — есть полк! Жаль, меня не пустят с вами, — с грустью произнёс комиссар, — а то б под знаменем вашего полка…
— Жаль, Антон Степанович! Но и тут работы хватит.
Швыдак заметил Гришу с Митькой, давно уже вышедших на дорогу.
— Не утерпели, хлопцы?..
Радостью светился лейтенант, держа полковое знамя в руках.
— Звёздочку не потерял? — посмотрел он на Гришу.
Гриша из внутреннего кармана вынул звёздочку, покачал:
— Вот она… Ваш подарок…
Подошёл Яремченко, взял звёздочку.
— Хороший подарок. — Бородатое лицо Антона Степановича стало каким-то необыкновенно торжественным. — А знаешь ли ты, Гриша, что такое звёздочка эта?
На его широкой ладони лежала обыкновенная солдатская пятиугольная звезда, которую носят на пилотках красноармейцы, лежала и переливалась на солнце блёстками, словно это была не обыкновенная пятиугольная звезда, а драгоценный камень.
Яремченко обращался к Грише, но их обступили партизаны, и получалось — ко всем обращался комиссар.
