— Свой, — успокоил тот. — Видишь, лента красная на шапке…
— Дядько Антон? — И верил и не верил Гриша, когда бородатый подошёл ближе.
— А кому ж ещё встречать тебя в лесу? — как равный равному ответил Яремченко.
Антон Степанович молча взял Серого за уздечку, повёл в гущу леса. Уже когда спрятались в зарослях лещины, Яремченко спросил мальчишку, хмуря брови:
— А где же мать? Почему она не привезла?
— На работу погнали. В поле.
— Вон как… Уже хозяйничать начали?
— Начали…
— Ну спасибо, Гриша… Никто не заметил?
— Никто.
— Как здоровье? — обратился Яремченко к Швыдаку.
— Могло быть и хуже, — попытался улыбнуться Швыдак. Он взял Гришину руку, крепко пожал. — Ну, спасибо, дружище. Теперь и ты, брат, боец.
У Гриши щёки запылали. Жаль, что никто из таранивцев не слышал, а сам расскажешь, не поверят… «Подожди, подожди, — мысленно одёрнул себя. — А кому это ты собираешься рассказывать? Смотри, дойдёт до Налыгача, а тот из района немчуру приведёт. Лучше придержать язык за зубами. Разве что Митьке…»
Подвода с раненым Швыдаком поехала дальше, Гриша хотел было шмыгнуть за ней, но Яремченко остановил его.
— Погоди. Никуда твой конь не денется…
— А пока подвода не вернётся, расскажи, как вы там с дедом Зубатым? Надёжно спрятали?
— И-и-и… Какая надежда на сено? Подпалит придурковатый Мыколай стожок и…
— Перепрячем… Немцы не шастали по селу? Не искали?
— А их в селе и не видели. Как уехали тогда, так больше и не показывались.
— Покажутся. Чего доброго… Ну, посиди вот здесь, дело к тебе есть у нас.
Антон Степанович скрылся в кустах. Видишь, дело есть к нему…
Гриша присел возле сосны. Неожиданно к нему подкатился невысокий кругленький партизан с карабином. Лицо у него вроде бы и не старое, но всё напрочь в морщинах. Гармошкой собрались морщинки на лбу, лучами расходятся от глаз, бегут из уголков рта.
— О-о, у нас уже и пионеры есть!
— Я не ваш, — ответил с грустью Гриша.
Тот, с карабином, оказался человеком разговорчивым.
— Юридически ты, может, и не наш, но если пришёл в лес, если тебя пропустили сюда, если доверили, а ещё больше поверили — это уже другой коленкор, Сюда первого попавшегося не пустят. Значит, ты наш. Я, помню, тоже, когда впервые встретился с комиссаром в селе… — Человек с карабином сделал многозначительную паузу. — Спрашивает меня комиссар…
— Крутько! К командиру! — раздался голос из зарослей лещины.
Человек с карабином будто и не слышал его.
— Дядя, не вас ли зовут? — кивнул Гриша на заросли.
