— Да. Прекрасно вас понимаю, — искренне ответил старший инспектор. Немногие были в состоянии так быстро понять, что в основе преднамеренного убийства, как правило, лежали отвратительные чувства и эмоции, жадность, ревность, страх, причем тщательно скрываемые от постороннего глаза. Как только что верно подметил Габри, окружающие не подозревают о том, что оно должно вот-вот случиться, поскольку убийца умело создает себе нужный образ, прячется за фальшивым фасадом, надевая маску спокойствия и уравновешенности. Но под нею скрывается ад. И именно поэтому на лицах большинства жертв в момент гибели появляется выражение отнюдь не страха или гнева, а безмерного удивления.
— Кто знает, какие страсти кипят в глубине душ человеческих? — задал риторический вопрос Габри, и Гамаш на мгновение подумал, а знает ли он о том, что только что процитировал строчки из старой пьесы, когда-то транслировавшейся по радио.
Габри снова исчез и, появившись, вручил старшему инспектору небольшой пакет с оладьями.
— Еще один вопрос, — произнес Гамаш, остановившись в дверях. Одной рукой он держал пакет с оладьями, другую положил на дверную ручку. — Вы упомянули розы сорта «Шарль де Миль».
— Любимый сорт Джейн. Это не просто роза, старший инспектор. Любители роз считают ее одним из самых красивых цветов в мизе. Это старая садовая роза. Цветет всего раз в году, но зато так красиво, что дух захватывает. А потом она умирает. Вот почему я испек оладьи на розовой воде как дань уважения Джейн. А потом я съел их, как вы сами видели. Я всегда съедаю собственную боль. — Габри слабо улыбнулся.
Глядя на его внушительные габариты, Гамаш подивился тому, сколько боли в нем должно умещаться. И, наверное, страха. Может быть, еще и ярости? Кто знает.
Перед зданием школы, как о том и просил Бювуар, когда звонил, их поджидал Бен Хедли.
— Как, на ваш взгляд, мистер Хедли, снаружи все выглядит так, как и должно быть? — поинтересовался Гамаш.
Бен, несколько удивленный заданным вопросом, огляделся. Гамашу пришло в голову, что Бен Хедли, наверное, всегда пребывает в несколько удивленном состоянии.
— Да, по-моему. Хотите войти внутрь? — Бен потянулся к ручке двери, но Бювуар быстро схватил его за руку и остановил. А потом вытащил из кармана куртки желтую полицейскую ленту и протянул ее Николь. Пока Николь натягивала ленту с надписью «Не приближаться, место преступления» вокруг дверей и окон, Бювуар счел необходимым объяснить происходящее.
