Значит, переквалифицируемся в астрологи… И тут Кен вспомнил о своей униформе, лежавшей в ящике под сиденьем. Расшитые звездами мантия и колпак, без которых водителям категорически запрещалось появляться перед заказчиками. Руководители «Вестей из Грядущего» питали слабость к внешним эффектам… Но вот сейчас эта рекламная мишура оказалась весьма кстати. По крайней мере, он будет экипирован, как настоящий средневековый астролог.
Однако надо было действовать. Быстро вернувшись в машину, Кен опустился еще на четыре часа ближе к рождеству Христову. Все дальше вглубь — единственный доступный ему теперь вид передвижения во времени… Облачившись в свою звездную спецодежду, он снова вылез на свежий воздух. Как и следовало ожидать, было утро. Придерживая цеплявшиеся за ветки длинные полы, Кен пробрался сквозь кусты и с бьющимся сердцем выглянул на дорогу. Так и есть: головной отряд войск уже показался из-за леса.
Впереди, окруженный рыцарями, ехал король. Это был грузный бородатый человек в алом плаще, накинутом поверх лат. Над головой его развевалось белое знамя с изображением какого-то святого покровителя. Древко знамени даже на расстоянии напоминало ствол сосны средних лет, и ехавший по левую руку короля здоровенный детина, вполне годившийся по габаритам в прототипы Гаргантюа, держал его с видимым напряжением.
Когда всадники приблизились, Кен, явственно чувствуя дрожь в коленях, вышел из своего укрытия. Низко поклонившись, он воздел руки к небу и громко провозгласил:
— Светел твой жребий, о венценосный воитель! Зажжется четвертая от сего дня денница — и узришь великую победу и славу на поле Грейнском. К полудню же дрогнут враги твои, полягут их орды от могучей десницы твоих воинов. Вверься же благостному провидению.
Сдерживая нетерпеливого белого жеребца, король с любопытством смотрел на неведомо откуда взявшегося прорицателя. С любопытством, но явно без изумления. Видимо, астрологи были ему в общем-то не в диковинку.
«Может, просто не понял? — встревожился Кен, тщетно пытаясь разглядеть на красном, изрытом оспинами королевском лице какую-нибудь зримую реакцию на свое пророчество. — Наверно, я недостаточно архаично выразился…»
Но тут король, бывший заметно навеселе, повернулся к одному из своих приближенных и, слегка икнув, произнес на латыни, которую Кен довольно прилично знал:
— Ты слышал, Манфред? Это становится забавным. Пусть его поместят в ту же повозку. Вели дать ему сухарей, сыра и вина. И пусть стража не спускает глаз. Одному из них я потом отрублю голову.
