Гнев сильнее страха. Возмущенный чудовищным предательством Оленьки, Мирек долго блуждал по пустынным аллеям Вышеградского парка, отдавшись новым мучительным переживаниям. В нем кипело негодование, подавляя все остальные чувства. Прижав к груди свой портфель с учебниками, он шагал с опущенной головой, не разбирая дороги, сворачивал на первые попавшиеся дорожки, занесенные снегом, и бормотал:
— Гнусное полицейское отродье! Подлая, мерзкая тварь! Лицемерка проклятая! Нет, погоди, я отомщу тебе! Я жестоко накажу тебя! Накажу!.. Ты еще узнаешь меня!.. С оладьями подъехала, с помощью! А сама собиралась к своему отцу заманить, выдать этому палачу-предателю!.. Нашла дурака! Меня не так просто взять, как ты думала! Я еще постою за себя! А тебе не миновать расплаты! Нет, не миновать!..
Бастионы, собор, могилы и черные деревья внимали бессильным угрозам оскорбленного юноши и молчали. А мороз все крепчал, все беспощаднее вгрызался в лицо, в дрожащие от усталости колени. Надвигающаяся ночь готовила тысячи опасностей…
Спасаясь от холода, Мирек зашел в один из бастионов. В их мрачных полуобвалившихся казематах, засыпанных всяким мусором, казалось еще холоднее, еще тоскливее, чем под открытым небом. Постояв немного в темноте под черными сводами, Мирек подумал, что неплохо было бы бросить здесь портфель с учебниками. К чему его таскать с собой, раз он никогда больше не понадобится?.. Но бросить портфель было нестерпимо жаль. Миреку казалось, что тогда оборвется последняя связь с нормальной жизнью. Он не бросил портфель и, покинув негостеприимные развалины, снова стал кружить по заснеженным аллеям парка…
Шел час за часом. Незаметно для себя он все ближе подбирался к месту свиданий с Оленькой, к «их заветному месту».
Взглянуть в последний раз?.. Он сделал широкий круг и другой стороной вышел к косогору, круто спускавшемуся к набережной.
Стараясь ступать как можно осторожнее, чтобы не скрипел под ногами снег, уже подернутый корочкой льда, часто останавливаясь и прислушиваясь, напряженно всматриваясь в темноту, он приблизился к одинокой скамье. Несколько минут он неподвижно стоял за кустами затаив дыхание… Кругом царила глубокая тишина. Тогда он вышел из укрытия. Пусто. Ни души.
