Что касается Верреса, то его возможность выступления рабов не очень беспокоила. У него имелся свой четкий план: как следует ограбить провинцию; затем — если вся Италия перейдет в руки победоносного Спартака — погрузить свои богатства на корабли и бежать с ними в безопасное место.
Так представлял себе будущее при неблагоприятном ходе событий Веррес. А всякий текущий день он, как сторонник эпикурейской философии, по-своему им понимаемой, начинал с мыслью об одном: надо прожить его с наибольшим удовольствием. Что это значило у Г. Верреса, очень выразительно рассказал Цицерон: «…он избрал постоянным местопребыванием Сиракузы, известные своим приятным местоположением и своим прекрасным климатом, в которых никогда не бывает, говорят, таких ненастных и бурных дней, чтобы хоть раз не выглянуло солнце. Здесь наш добрый полководец в течение зимних месяцев вел такую жизнь, что его нелегко было встретить не только вне дома, но даже вне ложа; краткий день проводился в пиршествах; длинные ночи коротались развратом. Затем с наступлением весны — для него, однако, весна начиналась не тогда, когда начинал дуть зефир или восходило такое же созвездие; нет, он заключал о появлении весны при виде первой розы — Веррес всецело отдавался труду и разъездам и обнаруживал при этом замечательную неутомимость и энергию: никто никогда не видел его верхом. Как некогда вифинских царей, его несли восьмеро рабов на носилках, причем он лежал на набитых розами подушках из прозрачной мелитской ткани, имея один венок на голове, другой — вокруг шеи и вдыхая сверх того запах роз из нежной, как пух, сеточки. Таков был его марш. Когда он кончался и был достигнут город, его на тех же носилках вносили прямо в спальню. Сюда к нему являлись сицилийские магистраты, являлись и римские всадники — что удостоверено показаниями многих свидетелей под присягой — и знакомили его тайно с существом споров; вскоре затем во всеуслышание объявлялись его постановления. Посвятив, таким образом, некоторую часть проводимого им в спальне времени совершению суда и расправы сообразно не с правами каждого, а с предлагаемой им взяткой, он считал остаток достоянием Вакха и Венеры».
Вот так жил в Сицилии и управлял ею в 73–71 гг. Веррес.
Немудрено, что при такой политике спартаковские эмиссары, прибывавшие в Сицилию группами и в одиночку, чувствовали себя на острове довольно свободно и вели усиленную работу по подготовке общесицилийского восстания. Повсюду формировались партизанские отряды («разбойники», по определению Цицерона), действовавшие в различных районах. А наместник на все это смотрел сквозь пальцы.
