«Ромашка с теплым молоком. А то пьет и мучается потом. И поделом», — доносился сверху голос отца, пока Эберхард Мок спускался по лестнице в бывшую мясную лавку дяди Эдуарда. Кому, как не Виллибальду, знать, чем лечить сыновние недуги!
Кто-то громко постучал в окно. Снова этот болван Доше со своей поганой собакой, подумал Мок. И опять барбос нагадит на чистую лестницу, а Доше и отец будут день-деньской резаться в шахматы.
Яичница с луком комом стояла у Мока в горле. «Ромашка с теплым молоком. А он все пьет и пьет». Эберхард развернулся и сделал несколько шагов вверх по лестнице. Его голова показалась из люка. Окно опять задребезжало. Отец прыгал на одной ноге, с другой свисал заштопанный носок.
— Отец, как вы не поймете, — рявкнул Мок-младший, — что ромашка с молоком ни хрена мне не помогут?! Засыпаю-то я легко. Только потом снится всякая дрянь!
Виллибальд недоумевающе глядел на сына, который поднялся еще на несколько ступенек. Сжатые кулаки. Похмелье волнами приливает к голове. Ромашка, черт, с молоком… Отец побледнел и счел за благо промолчать.
— А вашему засратому шахматисту передайте, чтобы не приходил с собакой и не колотил так в окно. Иначе пожалеет.
Не глядя на отца, Мок-младший пересек комнату, встал у таза на колени и вылил на голову несколько черпаков воды. Сквозь шум в ушах он услышал голос Виллибальда:
— Это не Доше стучит палкой в окно, это кто-то за тобой.
Эберхард развернулся к старику и быстрым движением натянул ему носок на ногу.
Бреслау, понедельник, 1 сентября 1919 года, восемь утра
В отдел III-б (комиссия нравов) Курта Смолора перевели недавно. Непосредственным начальником Смолора стал Мок. До этого Курт патрулировал улицы Кляйнбурга — занятие на первый взгляд довольно-таки бессмысленное. У этого застроенного виллами живописного района с преступностью было столько же общего, сколько у участкового Смолора с поэзией. Тем не менее осенью 1918 года именно там Курт наткнулся на двух опаснейших преступников, которых разыскивала полиция всей Европы. В этот счастливый для него день ассистент уголовной полиции Эберхард Мок нагрянул с плановой проверкой в шикарный публичный дом на Акациеналлее. У Мока давно уже вошло в обычай совмещать приятное с полезным. Проверив приходные гроссбухи и медицинские книжки и расспросив «мадам» насчет клиентов поэксцентричнее, Эберхард не прочь был пообщаться со своей любимой дамой. Однако оказалось, что дама (и две другие труженицы) заняты с двумя — тут бандерша вздохнула — очень богатыми джентльменами.
