— В каком письме? — насторожился Мок.
— Я сегодня получила. — Фрау Вошедт закружилась на месте. — Неправда, неправда…
— Успокойтесь, пожалуйста. — Мок схватил ее за руки и взглядом остановил камердинеров, уже готовых прийти хозяйке на помощь.
— Оно здесь, здесь. — Фрау Вошедт выхватила откуда-то из-под пледа письмо и, вырвавшись из объятий Мока, опять закружилась. Шея ее приоткрылась. Показалась чешуйчатая экзема.
— Вы в перчатках, Смолор. — Мок закурил первую за сегодняшний день сигарету. — Возьмите у госпожи Вошедт письмо и прочтите вслух.
— «Моя дорогая жена, — прочитал Смолор. — Я содержу любовницу. Она живет на Ройшерштрассе…»
— «Письмо, которое ты от него получишь, написано мною под давлением, — распевала фрау Вошедт. — Любовницы у меня нет и никогда не было. Люблю только тебя. Юлиус Вошедт».
— «Это легко проверить, — читал далее Смолор. — У нее такая же экзема, как у меня. Юлиус Вошедт».
— Когда вы получили это письмо? — спросил Мок.
— Около восьми. — Губы госпожи Вошедт искривились подковкой. (Наверное, про пытки читает.) — Я ждала Юлиуса на террасе и беспокоилась, что его так долго нет.
— Пришел почтальон и вручил вам письмо?
— Нет, к ограде подъехал на велосипеде какой-то оборванец, бросил письмо на дорожку и моментально скрылся.
— Герр Мок, — вмешался Смолор, не дав задать вопрос про «оборванца». — Тут есть еще кое-что…
Мок посмотрел на листок бумаги в клетку, провел языком по шершавому небу и ощутил сильную жажду. Организм перерабатывал остатки алкоголя, похмелье дурило голову.
— Вы говорить разучились, Смолор? — зашипел Мок. — За каким чертом вы мне опять суете письмо? Вы ведь его только что прочли!
— Не все. — Светлое веснушчатое лицо Смолора порозовело. — На обороте еще…
— Ну так читайте, чтоб вас!
— «Блаженны невидевшие и уверовавшие. Мок, сознайся, что совершил ошибку, признайся, что уверовал. Если не хочешь больше вырванных глаз, сознайся в ошибке». — Лицо Смолора приобрело пунцовый оттенок. — И приписка: «Южный парк».
— А что я говорила, что я говорила! — заголосила фрау Вошедт. — Я ведь вам сказала: он пошел с собакой в Южный парк.
— Долгая прогулочка, — буркнул Смолор, а Моку опять пришла в голову гадкая мысль.
Когда двуколка тронулась в сторону Кайзер-Вильгельмштрассе, Смолор наклонился к Моку:
— Я, наверное, глупость скажу, герр Мок, только я не удивлен, что директор завел другую женщину.
Мок молчал. Даже себе самому он не хотел признаться, что Смолор сейчас высказал вслух его мерзкую мысль.
