— Люди — загадочные существа, — сказала мать. — Порой кажется, что ты знаешь человека насквозь, а он вдруг выкидывает такой фортель.
— Какой фортель? Развод, что ли? «Господи, сейчас меня стошнит».
— Да нет же, я говорю про интрижку Глории.
— Что ж, садись на телефон и разузнай, кто бы это мог быть, — отозвалась Мэдди, вознося Господу молитву, чтобы предполагаемым любовником оказался не Брент. — Просто удивительно, что ты так бездарно тратишь время на болтовню со мной.
— Но, Мэдди, как же я узнаю?
— А как тебе стало известно, что Глория не спит с Барри?
— Он сказал своему брату, а тот передал своей жене, а та сообщила дочери Эстер.
Мэдди закрыла глаза.
— Ясно. Как поживает Эстер?
— Отлично. А ты? Ты уверена, что у тебя все в порядке с головой?
Сбить мать с главного пункта было невозможно.
— Давай лучше поговорим о Глории, — попросила Мэдди.
— Я уже все про нее сказала. Но если тебе интересно мое мнение, Глория всегда была такая. Помнишь, как она еще в школе устроила истерику из-за того, что ее не приняли в ученический совет младших классов? Она ревела в спортзале как белуга.
— Я пропустила это зрелище. — Мэдди постаралась припомнить Глорию в школе. Тогда она была еще бледнее нынешнего и ходила по коридорам, держась поближе к стене. Лишь однажды Мэдди заметила на ее лице признак румянца — в этот момент мимо Глории проходил Брент, футбольная звезда и кумир школы. Может быть, уже тогда надо было уступить Брента Глории.
— Глория на три года моложе меня. Когда она училась в младших классах, я уже поступила в колледж, — сообщила Мэдди.
— Это была великая притворщица, поверь мне, — мать явно оживилась. — Стоило ей задержать дыхание, и у нее синело лицо, ведь она и без того была похожа на мертвеца. Должно быть, она неправильно питается. И тем не менее Глория всегда добивалась своего. Такие бледные и субтильные девушки, похожие на пух одуванчиков, который вот-вот унесет ветром, они и есть самые опасные. За ними нужен глаз да глаз.
— И то верно, — сказала Мэдди, откладывая слова матери про запас.
— Возьми, к примеру, Кендэйс, которая работает в банке.
Мэдди подумала о Кендэйс, пышущей здоровьем и интеллектом полнотелой блондинке, которая могла бы побороть на ринге добрую половину своих клиентов.
— Я нипочем не назвала бы Кендэйс субтильной девушкой, — заметила она.
— Это все из-за того, что в ее жилах течет германская кровь. Обрати внимание — Кендэйс улыбается всем и каждому; тем не менее она менеджер в банке.
