— М-м-м-м… вроде бы, — Банни потеребила прядь волос. — Я узнала, где они сейчас собираются. Он, по крайней мере, думал, что они там собираются. Какое-то место, называемое Селик 4.
— Ты нашла это в его мыслях? — спросил Тилар.
— Нашла.
Тилар фыркнул:
— Он умел хранить секреты ненамного лучше других.
Банни вскинула голову:
— Мог бы получше отозваться о моих способностях.
Анна размышляла, не могла ли Банни быть причиной смерти Келла, но ее пассажиры были, казалось, удовлетворены действиями телепатки.
Тилар снова пнул Келла ботинком:
— Глава Круга. Он оказался не таким уж великим. Его оказалось довольно легко убить.
Элизар взглянул на Тилара:
— Он сам убил себя.
— Теперь мы можем отправить послание, как нам приказали Тени. Верно, Элизар?
— Распрями его конечности, — ответил Элизар, — и я начну.
Анну мало интересовали технические подробности того, что делал Элизар. Кожу Келла разрезали, его кровь полилась на ее кожу. Пришло время проверки систем, и Анна была рада тому, что успешно справилась с непривычными ей обязанностями. Она подчинялась и Оку и Элизару, и исполнила то, что ей приказали — пытала Келла, но не убила его. Она продолжит следовать их путем, ведущим к победе. Величайшей радостью был восторг победы.
Скоро она вернет пассажиров на планету внизу. Она будет рада избавиться от них. Око говорило ей, что она должна будет оставаться поблизости и, когда возникнет необходимость, снова повезет их. Они были очень важны для грядущей победы. Анна надеялась, что такой необходимости больше не возникнет. Она бы предпочла выполнять другие задания, делать то, для чего предназначалась машина.
Машина была такой прекрасной, такой элегантной. Идеальная грация, идеальное управление, форма и содержание, слитые в неразрывную цепь, замкнутая вселенная. Все системы машины контролировались ею, она была ее сердцем, она была ее мозгом, она была машиной. Она следила за тем, чтобы нейроны посылали сигналы в полной гармонии друг с другом. Она синхронизировала очищение и циркуляцию в величественной, работающей, как единое целое, машине. Пела вместе с комплексной, многоуровневой системой марш, в котором никогда не изменится ни одна нота. Кожа машины была ее кожей, плоть и кровь машины — ее плотью и кровью. Она и машина были одним целым: могучим носителем хаоса и уничтожения.
