Боковым зрением я уловила какое-то движение и пригнулась к земле, повернув дуло в том направлении.
Манденауэр поднял бровь:
— Ну надо же, да мы нервные?
Я опустила пистолет, но в кобуру не убрала.
— Да, нервные. Где вы были?
— Там.
Он неопределенно махнул рукой. Движение туго натянуло на нем рубашку, и я увидела очертания пистолета. Мне следовало догадаться.
— Вы слышали волков? — спросила я.
— Я старый, а не глухой.
— Вы же не пошли за ними, правда?
Он покачал головой:
— Это не те животные, которых я ищу.
Я нахмурилась:
— Откуда вам знать?
— Я знаю.
Проехали. Мне не терпелось убраться отсюда. Ненавистно признавать, но я была совершенно выбита из колеи. Птицы не перестают чирикать без причины. И у меня не появляется ощущения, что за мной наблюдают, если только за мной действительно не наблюдают.
— Закончили? — спросила я.
— Разумеется.
Мы направились к машине, и если мы уходили быстрее, чем пришли, плевать. Я не часто пугаюсь, но если такое случается, это меня шокирует.
— Вы можете опустить пистолет, детектив.
Я посмотрела вниз, удивившись, что до сих пор держу оружие в руке. Я также удивилась, поняв, что не хочу убирать его.
— Где ваше ружье? — спросила я.
— Заряжено и заперто, лежит в «Орлином гнезде».
Значит, Манденауэр остановился в спа-отеле «Орлиное гнездо». Спа в Миниве — понятие относительное. Оно означало, что возле озера имеются полотенца и древняя сауна, пьяно кренящаяся к воде со своего насеста на близлежащем холме.
— От ружья, лежащего в чехле под кроватью, вам будет не много пользы. — Как и от спрятанного под рубашкой пистолета, если уж на то пошло.
Манденауэр положил руку мне на плечо, и я остановилась.
— Волк не нападет при ярком свете.
— Почему нет?
Он улыбнулся мне, словно умственно отсталой:
— Не нападет. Поверьте мне.
Я фыркнула. Я не доверяла никому, кроме Зи и иногда Клайда. На собственном нелегком опыте я узнала, что те, кому ты больше всего доверяешь, также являются теми, кто может причинить больше всего боли. Поэтому мой круг доверия был очень узким.
— Вы мне не доверяете?
Я посмотрела на него, словно говоря «Вы меня за дуру принимаете?», и он кивнул.
— Хорошо. Не доверяйте никому, Джесси. Дольше проживете.
Мы с Манденауэром имели сходные мнения по гораздо большему числу вопросов, чем я полагала.
Я сжала пальцы на пистолете и успокоилась. Другие женщины хранили памятные вещицы из своего детства — кукол, мягкие игрушки, одеяла и в трудную минуту доставали их. А я? Я всегда предпочитала «магнум» сорок четвертого калибра.
