— Нормально, — одобрил ангел. — Бери свечу. Ее надо поставить не в середину треугольника, а на пересечение прямых линий, ограничивающих сектор. Давай!
На сей раз Андрюшка, установив свечу, не успел вовремя оторвать от нее большой и указательный пальцы. Свеча взвилась вверх, как ракета, Тимофеев ощутил острую боль, как при ожоге, а затем увидел, как на подушечках обоих пальцев появляются волдыри.
Свеча тем временем, описав в воздухе высокую дугу, вертикально опустилась на ноги распятого Христа. И свеча, и распятие на несколько секунд приобрели цвет раскаленного железа, а затем обнаружилось, что свеча намертво прикипела к распятию.
— Больно? — посочувствовал ангел, подлетев к Тимофееву и рассматривая его волдыри. — Ничего, до свадьбы заживет. И даже раньше, если скажешь: «Ин номине Тартарус!»
— Ты же уже сказал, — заметил Андрюшка, — чего же они не проходят?
— Нет, брат! Чтобы зажило, ты должен сам это заклинание произнести.
— Ин номине Тартарус! — Едва Тимофеев произнес эту фразу, как волдыри с пальцев будто ветром сдуло и даже никакого покраснения не осталось. Ну и боль прошла, естественно.
— Молодец! Понял, как важно слушаться моих советов? — похвалил ангел, прохаживаясь около свечи по переплету книги. — Теперь возьми идола и поставь его в треугольник так, чтоб глаза Дракона были обращены на тебя. И руки не забудь убрать!
Андрюшка взялся обеими руками за статуэтку, повернул Дракона рубиновыми глазами к себе и, осторожно поставив идола в треугольник, резко убрал ладони в стороны…
Вз-зы-ы! — идол молниеносно перескочил на «Великую книгу времен» (само собой, что ангел успел взлететь повыше и его не расплющило). Сразу после этого глаза Дракона ярко вспыхнули, и из них брызнули два тонких красно-оранжевых луча. Тимофеев не успел вовремя зажмуриться, и лучи ослепили его. Именно поэтому он не смог увидеть, как вечная, несгораемая свеча сама собой вспыхнула и загорелась зеленым пламенем…
Темень, непроглядная темень окружила Андрюшку. Примерно такая, как тогда, когда он в первый раз открыл «Великую книгу времен». Но тогда все-таки экран светился, а сейчас ни единого светлого пятнышка вокруг не было, хотя Тимофеев таращился изо всех сил.
— Ослеп! Ай-яй-яй! — услышал Андрюшка сочувственный голосок ангела и впервые ощутил в нем какую-то фальшь, обман. — Что же ты так неосторожно? Надо было зажмурить глаза или отвернуться!
— Ты же об этом ничего не сказал! — воскликнул Андрюшка со слезами в голосе. — И что, я теперь на всю жизнь слепым останусь?
