— Инга, ну что с тобой такое? — затараторил сумбурно и растерянно парень. — Что-то случилось?
Слова услышаны не были, и он ненавязчиво отнял её руки от лица. Всхлипывая и дрожа, Инга спешно растёрла слёзы.
— Витька, а я… я ведь думала, что ты сегодня уйдёшь и мы больше не увидимся никогда, — она зажмурилась. — Я ведь была готова к этому. К тому, что мы гуляем вот так без дела, возможно, в последний раз. Я сказала себе, что плакать не буду. А теперь ты говоришь, что вернёшься. И я таки реву. Только уже от радости, кажется. Ты меня прости, для тебя ведь это горе, а я вот так по-свински радуюсь. Витька, прости. Я ничего не могу с собой поделать. Просто я бы по тебе скучала.
Ничего не говоря в ответ, Виктор протёр напряжённые глаза и почувствовал, как по спине бегут острые мурашки.
Ему почему-то стало страшно. Торопливо, почти не владея собственным языком, он попытался что-то сказать, но запнулся. Дрожащими руками парень аккуратно обнял её.
— Дурочка, — прошептал он на ухо тихо-тихо, когда трепет в горле прекратился, и спокойно выдохнул. — Успокаивайся, и чтоб больше я этих глупостей не слышал.
Думаешь, я бы по тебе не скучал? Кстати, я собирался в мае тебя на день рождения пригласить… А забывать вовсе и не думал. Скажешь тоже — «никогда не увидимся». Да пусть хоть через секунду меня выпишут, мы всё равно встретимся. За этими стенами мир не кончается.
— Ты не обижаешься? — с надеждой спросила она.
— Как ты можешь такое говорить? Конечно же, нет.
Витя сидел на ступенях, накинув капюшон, чтобы защититься от осенних сквозняков, залетавших в щели. Аккуратно, как фарфоровое изделие, обнимал Ингу, которая всё ещё сопела, пытаясь унять плач. Седьмой этаж горел серым невзрачным светом, падавшим в высокие окна. На улице в водосточной трубе уныло завывал ветер. Мальчишка понимал, что вряд ли когда-нибудь забудет этот день. В жизни бывают такие моменты, которые никогда не выскочат из головы, воспоминание о которых прочно засядет в памяти ясной картинкой и будет приходить даже во снах. Он никогда не забудет весь этот месяц в больнице, тоскливый и тягучий с одной стороны, но какой необычный с другой. Как удивительно, что, мечтая о выписке, он реже всего думал об Инге и о том, какое место в его жизни она занимает. Непонятная, невзрачная, отстраненная, смелая такая, но при этом ранимая и хрупкая… Смог бы Витька выкинуть её вместе со всеми больничными воспоминаниями как что-то ненужное? Ведь он хотел! Смог бы вернуться к привычной жизни и ни разу не прийти, не заглянуть в отделение, чтобы проведать ставшего таким близким ему человечка? Смог бы выдрать из памяти вместе с плохим и всё хорошее?
