— Кажись, я его видел сегодня. А Эмма не чёрненькая такая с модной причей?
— Да-да-да! — энергично закивал Димка. — У ней не только прича модная. Вся она такая типа модная. Эх, Шпала, всё-то ему лучшее досталось.
Витька невольно вспомнил свою Лику. Наверняка она уже узнала всё от его родителей. Сидит, рыдает, что на дискотеку одной идти придётся. Она ведь так долго готовилась к этому дню, костюм подбирала, косметику, копалась в модных журналах, советовалась с подругами.
Если он позвонит справиться, как дела, девушка, наверное, разревётся в трубку. Ликуся это умеет. Лучше было бы, если бы она сама заглянула в больницу — глаза в глаза объясняться легче.
— Пошёл я к себе, а то наш завотделением тот ещё цербер. Всех пасёт, — зло пробормотал Дмитрий, гася сигаретный бычок о стену. — Ваш Станислав — просто золото. Его, кстати, по приколу знаешь как называют? Золушкин! Потому что башмаки велики и он ими хлюпает. Того и гляди, блин, потеряет «туфельку».
Витька заулыбался. Хорошо, если этот усатый Золушкин окажется хорошим врачом, ибо долго находиться в бледно-зелёных больничных стенах парню совершенно не хотелось.
— Ты заходи, если что, — сказал Димка голосом волка из мультфильма «Жил был пёс». — Потрещим о нелёгкой.
Виктор помахал ему, и ребята распрощались на лестничной клетке.
Мальчишка миновал холл, бросив беглый взгляд в окно: город не спеша погружался в вечерние сумерки. И мозг тоже точно куда-то погружался. Болели глаза. Сперва парень полагал, что это от резкого запаха сигаретного дыма, но глаза продолжали болеть и потом, точно кто-то давил на них изнутри черепа. Витя сразу отправился в палату, раздумав уже идти знакомиться со Шпалой и Эммой, и плюхнулся на кровать, даже не сняв кроссовок.
Потолок над головой будто поехал по кругу. Мальчишка заслонил глаза рукой, чтобы остановить дурное ощущение «карусели». От этого мозги, казалось, разболелись ещё сильнее. Виктор потянулся за часами, валявшимися на тумбочке, — скоро обход. Башка затрещала, как неисправная лампочка. Подушка показалась слишком твёрдой, заболела шея.
Виктор пришибленно уставился в потолок. Постепенно боль переползла на лоб, макушку, а затем распространилась и по всей голове, сделав её свинцово-тяжёлой.
