Снизу со сквозняком поднялся звук мужских покашливаний. Витька сразу узнал отца и оживился, как можно сильнее перегнувшись через перила. Родительские шаги по ступеням становились всё громче, пока их обладатель не показался сам: в рабочих, чуть потёртых джинсах и свободной спортивной ветровке. Поверх одежды на нём был накинут белый халат.
— Ну что?.. — риторически спросил Александр Игоревич, любяще потрепав сына за ухо. — Допрыгался-добегался? Решил пошатнуть семейный бюджет?
Витька убито фыркнул, не отрывая взгляда от пола.
— Та да, по ходу… Чё, серьёзно всё?
— Да так. Могло и хуже быть. Хотя и гепатит тоже не шуточки, лечиться долго придётся, и не факт, что легко, — попытался как можно мягче объяснить отец, что с его от природы грубым голосом звучало достаточно странно. Он вдруг сдвинул брови и принюхался к воздуху. — Ты курил?
— Не… Тут парень один.
Судя по папкиному выражению лица, верилось ему с трудом, но начинать полемику родитель не стал.
— Это хорошо. Тебе теперь курить — всё равно что с десятого этажа прыгать и надеяться удачно приземлиться, — пошутил он. — Я тебе тут пижаму байковую принёс, носки, майки.
— Гумпомощь, блин… — вздохнул Витя, принимая у отца плотно набитый кулёк. — Тебе Лёшик или Лика не звонили?
— Все звонили, — неожиданно грубоватое, всегда сосредоточенное лицо Александра Игоревича враз как-то смягчилось, подобрело: губы вздёрнулись лёгкой улыбкой, у глаз нарисовались морщинки, и он, встав рядом, тихонько приобнял сына. — Это всё мелочи, такие мелочи по сравнению со здоровьем. Я ребятам твоим сказал, чтоб пока тебя не беспокоили.
Они пообещали, что заглянут через пару-тройку дней.
— Дожил. Ко мне придут с открыточками и передачками… — кривляясь, буркнул Витя.
— Ну полно. Заболел, с кем не бывает? Потерпи недолго, а там уже вернёшься к обычной жизни. Всё не так страшно. К тому же почти убедил маму, что ты не кололся. Так что всё будет… как там у вас говорится? Ништяк?
Поэтому не вешай нос!
Вот так: пара незатейливых, простых слов, и Витька наконец всё понял. Никто не объяснял ему биологическую природу вируса гепатита С, не расписывал план лечения со всеми медицинскими аспектами. Просто несколько спокойных фраз — и он больше не чувствует себя сбитым с толку.
Почему нельзя было сразу всё растолковать? Витька вздохнул. Конечно, одним пониманием ситуации ничего не решалось. Было всё так же грустно, всё так же больно и обидно, что это почему-то случилось именно с ним, но уже не страшно. Ушло ощущение сумасшедшего сна, в котором все кричат, уходят, приходят, но внятного ничего не говорят, будто его, Виктора, всё это не касается. Будто он глух или слишком туп, чтобы понять.
