Парень пыхтел и не знал, куда деться. Ведь они могли всё слышать. Мозг быстро прокручивал плёнку памяти назад, припоминая, говорил ли он что-то плохое.
— Ты как разговариваешь? — погрозил пальцем отец. — Может, лучше познакомишь всё-таки со своей подругой?
Виктор замялся.
— А… Ну да, конечно. Мам, пап, это Инга. Инга, это мои родители: Вера Олеговна и Александр Игоревич.
Инга смущённо улыбнулась, сползая с подоконника.
— Очень приятно.
— Нам тоже, — кивнула ей мама.
— Вот и отлично, — распорядился Витя, понимая, что уже немного остыл и скандалить больше не хочет. — Но за какие грехи вы за мной шпионите тут?
— Да мы случайно, — усмехнулся в усы папа. — Поднимались, услышали ваши голоса, решили послушать. А сам-то ты дома так не делал разве?
— Точно-точно! И вообще, — встряла Вера Олеговна, поучительно замахав рукой, — я должна признать, что мы не зря послушали. Столько узнали! Какие самолёты, Витя?! Ты что!
Виктор обречённо схватился за голову.
— Началось…
Инга ненавязчиво похлопала его по плечу.
— Я пойду. Не опаздывай на завтрак, — тихо сказала она и ушла, оставив парня наедине с родными.
— Хм… — Александр Игоревич посмотрел ей вслед. — Милый ребёнок.
Виктор согласно кивнул.
— Ладно, раз уж вы слышали всё, то о чём теперь говорить?
— Ну не скажи!.. — мама снова надулась от возмущения.
— Верочка, — отец попытался её успокоить. — Пойди-ка к Тимофею Тимофеевичу, ты же хотела с ним поговорить.
— Сплавляете меня? — она поставила руки в боки. — Я так и знала. Пилоты-самоучки.
Вера Олеговна фыркнула и, войдя в отделение, демонстративно хлопнула дверью.
Папа ехидно захихикал и подошёл к Вите, легонько приобняв его.
— Значит, лётчиком? — спросил он без всякой надежды услышать отрицательный ответ.
— Ага… — буркнул Виктор, недовольный тем, что отец пытается замять прежние обиды, не попросив прощения.
— Ладно, — родитель осекся. — Ну я был не прав и всё такое. Ты ж пойми, долгая жизнь научила меня сухому расчёту и недоверию. Ты не злись. А я в награду не буду спорить с тобой по поводу выбора профессии. Лётчик так лётчик, лишь бы на радость, — сказал он, разводя руками. — Но с чего, скажи, перемены в сознании такие? Учиться вдруг собрался, Штаты на родину променял? Патриотом стал? А?
— Ох, сколько вопросов сразу, — мальчишка почесал за ухом. — Ну стал, ну променял… Вы не рады, что ли?
— Рады. Только не верится как-то…
— Ну вот! Опять вам не верится! — Виктор высвободился из-под отцовской руки.
— Всё-всё! — спохватился Александр Игоревич, хватая сына за плечо. — Верится. Просто неожиданно, понимаешь?
