Единственное же окно в самом конце не могло давать должного количества света, тем более что в него настырно заглядывал громадный орешник, закрывая собою путь и без того скудным солнечным лучам.
Помимо одинаковых белых, шершавых дверей у правой стены стояла заржавевшая каталка, которую скорее всего красили не один раз и всегда небрежно, поверх старого вспузырившегося слоя. Напротив неё на кушетке сидели двое худощавых ребят в длинных майках. Чуть дальше Витька распознал, по всей видимости, столовую — как раз оттуда слышалось лязганье посуды и пресный запах еды-похлёбки.
— Тамара Ивановна, проведите нашего новичка, — услышал сквозь пелену собственных мыслей Витька голос врача.
Средних лет дама с парой золотых зубов взяла его за руку совсем как ребёнка. Парень нахмурился и обернулся назад: мать не пошевелилась. Неужели все так его и бросят, ничего не объяснив? Что происходит? Как долго он здесь будет? Зачем?
На Витино счастье, врач — единственный более-менее знакомый ему здесь человек — вежливо попрощался с Верой Олеговной, и догнал их с медсестрой.
— Слушайте, у меня много вопросов! — возмущённо выпалил ему Витька, нетерпеливо выдернув руку из ладошки Тамары Ивановны. — Сколько я буду тут торчать и… и вообще!
Доктор, снова приподняв усы в спокойной улыбке, молча приоткрыл одну из дверей и пригласил Виктора. Тот вошёл в маленькую, хоть и пустую, но тесноватую комнатушку с кроватью и тумбой. Стены, как и везде, противно зеленели. Из окна виднелись уже знакомые многоэтажки, окрашенные солнцем. Куцая шторка не давала лучам пробиваться к постели, отчего простыни выглядели ещё более серыми и застиранными на фоне цветного рассвета. Витя сел, взгромоздив пакет с вещами рядом с собой.
— Я что, один лежать буду? — спросил он безнадёжно.
— Но это ж хорошо, — пожала плечами сестричка. — За месяц тебе бы все надоели.
Взгляд Виктора почему-то зацепился за её кучерявую, как у овцы, шевелюру, и в голове жутким эхом пронеслись слова: «за месяц»…
— Я тут буду торчать месяц?! — голос сам сорвался на крик, и мальчишка почувствовал, как от неожиданности и глупого испуга вдруг хочет разреветься, точно годовалый карапуз.
— Посмотрим, — опустил глаза врач. Он оставался всё так же невозмутим и спокоен — видимо, опыт работы с подростками давал о себе знать. — Твоя мама передала, что чуть позже к тебе заедет отец. Позвони ему, попроси всё, что тебе нужно. А лучше вспомни, где ты мог контактировать с кровью, если утверждаешь, что не кололся.
