Файда на фамилию среагировал глазами.
Тут вышла его жена. Пригласила ужинать.
В коридорчике стоял умывальник с зеркалом. Я хотел только руки сполоснуть. А глянул — вокруг рта черный круг. Земля присохла. Слюни во сне пускал.
Умылся.
Говорю Файде с улыбкой:
— Что ж вы мне не указали, что лицо грязное. Неудобно.
Файда махнул рукой:
— Я и не заметил.
Как же. Не заметил. Специально. Радовался, что я грязный.
За стол я сел в нехорошем настроении.
Жена Файды — Сима Захаровна — угощала настойчиво, старалась говорить по-украински. Я ей раз по-русски ответил, два.
Она опять:
— Пригощайтеся, пригощайтеся.
Блюда еврейские. Я похвалил. Наливка, водка.
Файда пил хорошо, но мало.
Я выпил несколько рюмок водки. Отпустило.
Спросил у женщины, знает ли она Лаевскую Полину Львовну. Между прочим.
Она посмотрела на мужа и задержала ложку с фасолью над моей тарелкой.
Файда громко предложил выпить за мою семью и особенно детей.
Выпили.
Настаивать на Лаевской я не мог.
Перевел разговор на сына Файды.
Мирон похвалился успехами хлопца: учится в техникуме, будет строителем.
Я спросил, как зовут.
— Суня. Самуил. — Файда показал на жену. — В честь ее деда — Самуила Лаевского.
Сима Захаровна качала головой в знак согласия.
Тут я сказал:
— Так ваша девичья фамилия Лаевская? Может, Полина Львовна ваша родственница?
Я еле расслышал ответ:
— Двоюродная сестра.
Файда аж прискакнул на стуле:
— Ай, какая сестра! Никакая! Просто-таки никакая! Гадость она, а не сестра! Гнать таких сестер!
Когда люди выпивши, особенно если они с непривычки, говорится многое. Лучше в опьяненном состоянии разговор не жать. Оставить. У человека в голове будет сожаление, что он сболтнул лишнее. И одновременно радость, что лишнего никто не учел, не заметил. А если потом на трезвую голову за это лишнее потянуть, ого-го что вылезет.
Я заговорил про Остер, про его красоту, про детей, которые растут всем смертям назло.
К появлению в доме сына хозяев — Суни — стол почти опустел. Но он и не изъявил желания присаживаться. Схватил кусок хлеба и пошел в другую комнату.
Я его узнал. Тот самый еврейчик, который меня встретил на первом шагу в Остре. И на кого он похож, я понял. На Евку Воробейчик. Именно на Евку. Глаза ее — разрез особый. И нос. У Лилии нос с горбинкой, а у Евки мало что с горбинкой, но и немножко расплющенный на конце.
Спать меня уложили на хозяйской кровати, несмотря на мои возражения. Подушки, перина и так далее.
Я покрутился, покрутился и вышел из дома.
