Ева кивала.
— А если так, толку мало. Тарас Хробак нашел нож? Полина говорила. Может, придумала?
Ева напустила на лицо задумчивость.
В доме тишина. Только часы тикают.
Я для разрядки говорю:
— Часы хорошо ходят? Точно?
— Хорошо. А я по часам не живу. Я по будильнику живу. Зазвенит — живу. Как с утра заживу — так и дальше.
Лицо у нее стало горькое.
— Так что, Ева Соломоновна, гражданка Воробейчик, когда нож нашли? Или у хлопчика спросить? Я и батьку его знаю лично. А Полина намекнула, вы Сергея Николаевича тоже лично знаете?
Ева вздрогнула. Будто будильник прозвенел.
— Знаю. А что? Он вдовец. И я свободная от всего.
— Свободная — не свободная, не человеку самому решать. Когда нож нашли?
— В середине апреля. Точно числа не помню. Солнце началось. Помню. Хлопчики там игрались. Палками землю ковыряли на берегу. Полина Львовна испугалась, чтоб кто-то из них не упал в речку. Скользко. Грязюка. Мы ближе подошли. Полина сделала им предупреждение. Они трохи отбежали по направлению к нам, где последняя свая моста. Куда мусор сваливают. Полина к ним спустилась, что-то говорила, опасность объясняла. Тут Тарасик нож и нашел.
— А Полина?
— А Полина мне наверх крикнула: «Смотри, нож, как у Лилечки».
— Сразу так и узнала? Он в грязюке, ржавый к тому же, наверно?
— Я на него не смотрела. Страшно стало. Даже затошнило. Я не спустилась. Полина с Тарасиком поторговалась, гроши ему дала. Я слышала. Говорит: «Вот на кино и ситро с мороженым. У тебя старшие все равно нож отберут, а от грошей польза». Он деньги взял. Нож отдал. Она его в ридикюль положила.
— Грязный, мокрый — в сумку? У Полины сумочка лакированная. Я видел. Синяя. Не с кошелкой же она гулять отправилась.
— Лакированная. Она в шарфик свой завернула. Шарфика не пожалела. «Ради Лилечки», — сказала.
— Не пожалела, молодец. И что, шарфик намок? Вы видели, какой шарфик стал после того, как она нож в него запхала?
— Я на нож не смотрела. И как она в шарфик заворачивала — не видела. Я отвернулась вообще в другую сторону. У меня слезы, если понимаете положение мое на ту минуту. Я знаю, что был шарфик, а потом не стало. Горло открытое. Я спросила, где шарфик? Полина сказала, что в него завернула нож.
— Значит, как такового ножа вы не видели? И что он был один к одному с оставшимися в неприкосновенности Лилиными, вы утверждать не можете?
Евка молчала. Смотрела за окно. У нее там сирень. Сильно пахла. И на столе ваза с сиренью тоже. Белая и лиловая.
