Зураб облегченно вздохнул и оглядел мозаичные бело-синие стены и конусообразный свод. Скрипнула дверь, и на мраморные плиты ступила тяжелая нога телохранителя.
— Благородный князь! Миха прискакал из Ананури. Как изволил приказать, уже послал за ним.
— Пусть войдет сюда в доспехах Адама! — Зураб захохотал, подмигнул арагвинцу и дружески наградил его подзатыльником.
— Страже тоже прикажи снять с тела избыток грязи. Терщиков возьми, пусть месят ногами их натруженные спины.
Сколько старший телохранитель ни протестовал, ссылаясь на недружелюбность народа к ним, арагвинцам, что особенно опасно в общих банях, где все голые и потому не знаешь, к кому лицом становиться, а к кому задом, Зураб со свойственной ему заботой о своих дружинниках велел посменно сторожить вход только двум, а остальным немедля, черт их возьми, вкусить серное удовольствие земли, которое не уступает яблочному удовольствию рая: пусть спросят у Адама… или лучше у Евы.
Не успел Миха, опоясавшись полосатой тканью, войти под матовый свод купальни, как Зураб ударил в ладоши. Терщик правильно оценил выразительный взгляд князя и, уложив на скамью, принялся выворачивать наизнанку тело пришельца. Вновь заработала жесткая ковровая киса и шелковая наволочка, извергающая горы горючей мыльной пены. От удовольствия Миха охал, стонал и под одобряющие шутки Зураба и хруст собственных суставов вопил: «Руку, правую руку, банный черт, не сломай!» Но терщик, на бесстрастном лице которого не дрогнула ни одна жилка, обращал столько же внимания на вопли Миха, сколько на крик осла. Окатив торопившегося азнаура кипятком из шайки, он обмыл мраморную лежанку и уложил князя, предварительно закутав его в пушистую простыню, а Миха, как тюк, сбросил в бассейн, только что покинутый Зурабом.
Услав терщика в соседнюю харчевню заказать для всех арагвинцев сыр и зелень, фасоль с ореховым соусом, люля-кебаб с двойной порцией перца и пряностей, горячий тонкий лаваш и шесть тунги лучшего вина, Зураб окликнул старшего телохранителя и повелел никого даже в предбанник не впускать.
— Здесь, мой верный Миха, можно говорить свободно. Не сомневаюсь, в Метехи неотступно за мною следят, недаром слышу в стенах мышиную возню. Иса-хан и Хосро только болтают об уходе, а медлят, как черепахи… Завтра прибудет из Ананури гонец?
— Пять гонцов укрыл поблизости, ежедневно прибывать станут; каждого научил, что притвориться должен, будто прямо из Ананури прискакал. В ананурском замке для охраны княгини Нато сто дружинников оставил.
