Севший вроде телефон вдруг чудом ожил и запел таркановским голосом.
– Алё, мам, это ты? Как я рада тебя слышать, родная, если бы ты знала…
Перевела дыхание, чтобы не разреветься.
– Как я? Мам, теперь всё будет хорошо. Нет-нет, не переживай, я здорова. Что у меня с голосом? Да это… помехи на линии. Мам, давай я расскажу обо всем при встрече. Да, мамуль, я приеду, завтра уже буду дома. И не одна. Нет, не с молодым человеком, – улыбнулась, – с Рыжиком. Готовь плошку и молока.
Маша помолчала, сглатывая слезы:
– Мам, я тебя очень люблю! Очень! Прости меня, мамочка!
Для тех, кому концовка рассказа показалась слишком уж предсказуемой и банальной, есть другой вариант. Выбирайте, кому что по душе. Лично я все-таки за первый, как бы он ни был прост.
…Маша проснулась сама, словно кто-то толкнул ее в бок. Глянула на часы. «Ничего себе, всего-то начало седьмого. Еще можно было дрыхнуть и дрыхнуть. И зачем Анька так рано встает? Плещется уже в ванной».
Анна, с полотенцем на голове и в халатике вошла в комнату. Удивилась:
– Надо же, наша спящая турецкая ханум соизволила сама проснуться! Ой, ну точно снег пойдет сегодня, – подтрунивала подруга.
– Да я и сама удивляюсь, как так получилось, – улыбнулась Маша. – Да это всё из-за сна.
– Что, опять про Турцию «крутили»? – пошутила Аня.
– Если бы! Такая хрень привиделась, это что-то! Представляешь, вижу я, что проспала…
– Ну, это не новость и наяву, – не удержалась от комментария подруга.
– Не перебивай, слушай лучше. Ладно, проспала я будто, по дороге на работу заснула в маршрутке, меня завезли в какой-то медвежий угол, где ни машин, ни людей, и там я – вообще кошмар – заблудилась в лесу…
– Понятно, сегодня «ужастик» крутили, – снова встряла Аня.
– Еще какой! – согласилась Мария. – Потом будто началась гроза ужасная, а я ее, ты же знаешь, и в жизни боюсь. И будто меня шендарахнуло молнией, и я потеряла память. Прикинь!
– Да, здорово тебя приложило, – посочувствовала подруга. – А дальше что?
– А потом я типа очнулась и услышала, что скулит кто-то, и пошла на звук. Нашла. Оказалось, щенок попал в западню. Взяла, значит, я его на руки и не знаю, куда идти.
– Ну-ну, а потом? – поторапливала с рассказом Анна.
– А потом я вышла на какую-то горку, и оттуда будто пейзаж такой открылся… ну, так, ничего себе, но в Турции-то гораздо красивее. И тут мать позвонила.
– Ой, я совсем запуталась с твоим сном. Мама-то твоя во сне позвонила или на самом деле?
– Да во сне, конечно. И я типа прощения прошу.
