— Все нормально, — сказал он. — Они не проверяют документы. Всего лишь убеждаются, все ли тут люди. Просто опусти голову, и они нас пропустят.
Гюнтер хотел бы испытывать ту уверенность, которую изображал. Сам не знал, откуда взялось это напускное спокойствие, но продолжал пробираться вперед, увлекая за собой девушку. Перед ними двое солдат остановили средних лет пару. Желудок Гюнтера свело от страха, но он уже не мог повернуть. Он не мог решить, что безопаснее: встретиться с солдатами взглядом или же отвести его. Внезапно Гюнтера пронзила мысль о том, что его мундир тут не очень уместен, но он сразу понял, что одежда его изодрана в клочья и залита чем-то темным, уже загустевшим, скорее всего — кровью.
Не меньше досталось изящному синему платью Арекс. Красное ожерелье из амецита, последний подарок ее матери, пропало. Гюнтер не знал, сняла ли она его сама или украшение было сорвано в давке. Вскоре они поравнялись с солдатами; их внимательные взгляды искали отклонения, патологии, бородавки и другие признаки уродов, отпавших от мира людей. Гюнтер сам озирал других так же придирчиво. Им предстояло пройти проверку, чтобы попасть на ту, безопасную, свободную сторону сжимающегося оцепления.
Сначала Гюнтер не знал, что делать, и в этом не был одинок. Таких, как он, вышедших из оцепления, набрались сотни. Одни плакали от радости, другие смеялись, третьи растерянно сидели на поребриках и мотали головами. Оказались тут и зеваки, не участвовавшие в происшествии: они сбежались на крики, увидев униформу солдат. Гюнтер подслушал обрывки разговоров и понял из них, что мало кто видел мутанта вживую. Но все были одинаково потрясены теми ужасами, что нарисовало их воображение, и расползающиеся слухи становились все ужаснее при каждом новом пересказе.
Арекс вела Гюнтера сквозь толчею, и он понял, что, в отличие от него, девушка преследует некую цель. Дождалась, пока большая часть толпы осталась позади и никто из солдат не смотрел в их сторону. Затем снова сжала его руку, и они побежали: как можно быстрее, прочь от этого места.
Они остановились отдышаться в темном переулке. И тут Гюнтер, которому их бегство казалось бесцельным, с удивлением понял, что именно тут Арекс и хотела очутиться. Ржавая лестница пожарной эвакуации змеей карабкалась по крошащейся кирпичной стене, местами вовсе провисая без опор. Легкие горели, а ноги подкашивались — Гюнтера качало от усталости. Арекс тоже была вымотана. Никто из них долго не мог ни выдавить слово, ни взглянуть другому в глаза. Наконец девушка устало произнесла:
