— Так себе, ведь до нее метров четыреста, а то и все полкилометра, да еще буран!
— Смотри внимательно, если я не ошибаюсь, он сейчас выйдет из ворот. Кася видела, как он скрылся в кустах под деревьями. Будет у вас через две-три минуты.
— Ты точно знаешь, кто это? — повторил Пулторак.
— Да. Мы оба его опознали.
— Ладно, отлично. Действуй по инструкции. Если он покажется и передаст водителю машины сверток, то я снимаю отсюда пост, и мы подождем у перекрестка, а потом проводим гостя до Варшавы, или куда он поедет. Надеюсь, у вора копия?
— Естественно. Картина у меня в комнате.
— Прекрасно. Пока.
— Пока. Не забудь утром послать машину за Катажиной, а может, и за мной, если это и впрямь тот человек, о котором мы думаем.
— Не забуду. Я сейчас же передам все по рации полковнику, дай только с машиной разберусь. Пока она стоит на том же месте. Привет.
— Удачи.
Вечорек неторопливо засунул обратно в коробку антенну, выключил передатчик и положил его в сумку.
— Мне кажется, что нам тут больше делать нечего.
Он потянулся и подошел в темноте к Катажине.
— Зажечь свет? — прошептала Рогальская.
— Нет. Он вот-вот должен вернуться. Лучше будет, если он не догадается, что в замке кто-то бодрствует.
Вечорек поднес к глазам часы и в бледном отсвете бесконечной снежной белизны за окном разглядел циферблат.
— Тридцать три минуты двенадцатого. Надо бы пойти удостовериться, что картину подменили. Но ведь он сейчас вернется, и мы с ним наверняка столкнемся. Не спугнуть бы.
— А что в этом такого? Теперь, поскольку машина уехала, мы можем спокойно арестовать пана хранителя — и все дела.
Вечорек отрицательно покачал головой.
— У нас есть четкие инструкции. Раскрываться нам ни в коем случае нельзя. Полковнику важно не помешать замыслам Интерпола. Янас и так у нас в руках. Никуда он не денется. Вдруг мы возьмем его, а кто-нибудь из агентов «Синдиката» шифровкой или лично, если у них есть филиал в Варшаве, информирует шефов об аресте их польского сообщника. Тогда картина будет немедленно уничтожена или спрятана так надежно, что она никогда в жизни не попадет в руки Интерпола.
— Что же нам делать?
— Ничего, — рассмеялся Стефан. — Если все произошло так, как мы предполагаем, то завтра мы уже наверняка будем в Варшаве. Дворцы не для нас, товарищ поручик! Противник торопился и тем самым сократил наш отпуск.
Катажина опять уставилась в темноту за окном. Белая полоса, тянущаяся к воротам, окаймленная черными деревьями и полузасыпанными кустами, была пуста. Ветер, кажется, утих, но снег все шел и шел, мягко ложась на оконное стекло.
