— Можно, я оставлю это себе? — спросил я.
Лайза пожала плечами:
— Берите, не жалко.
Я посмотрел на программку, и мне пришла еще одна мысль.
— Вы помните, как выглядел Джин Вернер?
Она задумчиво пожевала нижнюю губу.
— Ну, не в подробностях. Высокий, темноволосый, красивый. Такого… модельного типа.
— Культурист?
— В смысле, груда мышц? — спросила она. Я кивнул. — Нет, скорее, вроде вас — довольно худощавый.
Не Пупс. Я кивнул на коробку:
— Найдутся там фотографии труппы театра «Гимлет»?
— Могу проверить, — ответила Лайза, но тут удача от меня отвернулась. Лайза обыскала все папки снизу доверху, фотографий не нашла… но и совсем без добычи не осталась. Она вытащила программки еще двух пьес, которые «Гимлет» ставил в «Налл спейс», и вдобавок сценарии «Гнезда» и «Клуба лжецов». И позволила забрать их с собой. Я вышел под снег и отправился обратно на Манхэттен.
Домой я попал в половине третьего. Вытер волосы полотенцем, натянул сухие носки, сделал сандвич с тунцом и просидел остаток дня за ноутбуком и телефоном, разыскивая бывших участников театра «Гимлет». Гладко было на бумаге… Лайза оказалась права: труппа состояла не более чем из пяти человек. К несчастью, состав постоянно менялся. Я насчитал семерых вместе с Джином Вернером. К вечеру я оставил сообщения для троих из них, включая Вернера, не сумел найти никаких следов еще троих и даже ухитрился поговорить с седьмым, точнее, с седьмой.
Мойра Нил рассказала, что участники театра «Гимлет» никогда не были сплоченной группой и что после разрыва она ни с кем из них не поддерживает контактов. Мойра проработала в труппе всего год, и этот опыт помог ей решиться бросить театр и заняться веб-дизайном.
— И скажу я вам, со здешними личностями гораздо проще иметь дело. — Она засмеялась. Энергичный, приятный голос, лишенный всякого акцента, как у диктора.
— Неужели с театром «Гимлет» было так тяжело?
— С Холли и Джином, а они всем заправляли.
— А в чем заключались проблемы?
— Джин страдал звездной болезнью и агрессивностью — не лучшее, скажу я вам, сочетание. Мнил себя чуть ли не новым Майком Николсом,
[3]только соответствующей справкой не разжился. И ему страшно нравилось изображать из себя мерзавца высшего разряда, настоящего сукина сына. Холли не так выпендривалась, просто она почти все время была словно с другой планеты.
— В каком смысле?
— В таком, что она очень серьезно относилась к своей работе, очень… ревностно. Не знаю, насколько она осознавала реальный мир, когда работала над пьесой.
