— Пожалуй. Пятьдесят граммов, не больше.
Аркадий отошел к бару, проворно налил на глазок в два стаканчика, повернул на бутылке крышку и замер вдруг, глядя на тех, за столом.
— Послушайте, а что если все это продолжение жребия?
Там подняли на него глаза.
— Что продолжение? — не понял Владимир.
— Вот эта, вот, смерть — яд был заранее впрыснут в бутылку. Понимаешь?
— Не понимаю.
— Тоже жребий — кому попадет.
— Аркаша, но здесь много бутылок, — человек повернулся в кресле и показал рукой: — Тут одних вин штук пятнадцать сортов.
— Не так уж много, родной, если учесть, что люди попробуют два-три сорта. Какова вероятность, что кто-то один нарвется?
Вопрос повис.
— Ты вот что пьешь?
Тот повернулся к столику и неуверенно посмотрел на бокал.
— Германский «Рислинг».
— Ага, он как раз рядом с «Псоу» стоит. Если бы яд был впрыснут в него, не Олег, а ты б сейчас там на холодке валялся. Жребий — продолженье игры.
— Аркаша, он не был убийцей. Да, трудно было в последнее время общаться, — Владимир слегка задумался, — какое-то наплевательское равнодушие ко всему, но убийцей...
— Брось, он в последнее время редко когда просыхал — мог сделать такое под сильным градусом, и вообще об этом потом позабыть.
Женщина, молча слушавшая, произнесла тихим, но напряженным голосом:
— Шприц.
Муж обрадовался:
— Во, согласна, Елена? Яд шприцом через пробку.
— Шприц, игла, что-нибудь! —громче, с тем же напряжением проговорила она.
Вид, теперь обратили вниманье мужчины, как у кошки, готовой к прыжку.
Лицо Аркадия стало серьезным.
— Ты про что?
— Про то, что все ежи в соседнем лесу поняли. Пробку у этого проклятого «Псоу» нужно проткнуть. И обертку, что сверху нее была. Отыщи ее в урне для мусора!
— Ну, Сергей Петрович, живешь вот так, и ничего не знаешь, я просто от удивления обалдел, — Алексей протянул распечатку. — Там есть и про другое.
— Погоди про другое, — на нос взлетели очки, — так...
Текста на листке было не очень много — несколько абзацев всего.
Старший охранник, отступил, ожидая, и с любопытством оглядел стол.
Склянки с отработанными реактивами были сдвинуты вглубь, а у края, перед сидящим, стоял бокал на салфетке, баночка с прозрачным раствором, из тех, что он привозил, лежали лупа и кисточка, у которой кончик поблескивал как от застывшего лака.
Читавший приподнял руку, подержал ее в воздухе... и победно махнул.
— Так-то вот, брат Алексей!
— Как именно, Сергей Петрович?
— А складывается картина. Ты этот стакан, как улику, аккуратно спрячь в шкафчик, и на ключик запри.
