При первом просмотре моих эскизов Л. В. Руднев сказал: «Просто замечательный проект», и это проектное задание было передано на детальную разработку другим архитекторам. В результате их «усилий» получилось совсем не то, что я предлагала первоначально, — они очень существенно отошли от моих проектов. Когда Лев Владимирович увидел плоды их «труда», то устроил им форменный разнос. Мне потом рассказывали, как он возмущался: «Это что же вы сделали? Она все поставила «на пьедестал», а вы все «опустили на землю!» — И для большей убедительности своих слов он взобрался на какой-то стул, долженствующий изображать «пьедестал», ту высоту, на которой я выполнила своей проект, а потом спрыгнул на пол.
В следующий раз к нам обратились с предложением спроектировать здание для Московского финансового института на проспекте Мира. Хотя я числилась соавтором проекта, но по сути была автором. Консультантом в этой работе мне назначили архитектора Левитана — это было необходимо, так как я была еще молодым специалистом и не была застрахована от ошибок. Я все делала сама, а мой старший коллега ни во что не вмешивался — он всячески поддерживал мою самостоятельность, иногда что-то подсказывал, иногда оппонировал.
Несколько лет назад ко мне обратился ректор Московского финансового института (теперь это академия) с просьбой выступить у них на вечере перед преподавателями и студентами. Оказалось, что когда готовились делать капитальный ремонт здания, то, как и положено в таких случаях, подняли все чертежи, техническую документацию и увидели, что автором проекта является архитектор И. К. Архипова. Сначала они решили, что это совпадение, но потом узнали, что их здание проектировала та самая певица Архипова из Большого театра.
Должна сказать, что в Москве есть и другие здания, в проектировании которых я принимала участие — самостоятельно или в группе с другими архитекторами. Я совсем не случайно так подробно рассказываю о своей работе архитектора — это в какой-то степени может объяснить, как трудно далось мне решение прервать успешно начатую карьеру в одной области и начать ее в другой, где у меня не было ни завоеванных позиций, ни прочной репутации, ни ясных перспектив. Решиться на такое в совсем не юном возрасте мне было, конечно же, непросто.
Работая в «Военпроекте», я продолжала занятия с Надеждой Матвеевной, которая к тому времени уже перешла вести вокальный кружок в «Моспроекте», где тогда работало большинство ее учеников, начинавших занятия с ней еще в Архитектурном институте. Музыка и пение оставались моим увлечением, и я начала участвовать в самодеятельных концертах, которые мы устраивали у себя в проектной мастерской. Как-то для выступления на одном из таких вечеров я подготовила с Надеждой Матвеевной популярную тогда песню Кирилла Молчанова «Вот солдаты идут». Мы сделали ее не просто песней, а образной песней-картиной: нам хотелось, чтобы слушатели во время исполнения увидели, как мимо них, удаляясь в бескрайнюю степь, проходит солдатская колонна. И пульс песни, ее метр-ритм — строевой шаг, и грусть расставания, и какое-то предчувствие, что многих из уходивших вдаль солдат, может быть, никогда больше не доведется увидеть их родным, — все создавало особое настроение, которое почувствовали сидевшие в зале. Мое выступление очень понравилось, все меня хвалили. Одна из моих сослуживиц, Марина Михайловна Ткачева, услышав еще на репетиции, как я пою, с убежденностью предрекла мне: «Петь тебе в Большом театре». А одна из первых красавиц нашей проектной мастерской (тоже выпускница Архитектурного института), хорошенькая блондинка с карими глазами Майя Каганович (дочь Л. М. Кагановича) попросила: «Покажите мне эту Архипову! Все о ней только и говорят!» И, оглядев меня, с шутливой ревностью сказала: «А я думала, что я самая красивая женщина в мастерской». Надо сказать, что она вела себя очень достойно, несмотря на столь высокое положение ее отца.
